Девять врат. Таинства хасидов

Хочешь не хочешь, а в дверь он постучал. Вдовушка оказалась женщиной благонравной и порядочной, скромной и не лишенной милосердия. И когда кончился траур, стала его женой. Некоторое время все шло как нельзя лучше. В этом раю супружеской жизни милый серафимчик ни о чем более прекрасном и мечтать не мог. И обо всем, что было там, наверху, он забыл и даже внушил себе, что он совсем обыкновенный смертный и что в конечном счете быть человеком весьма недурно; только, разумеется, не бобылю… А потом пришла зима… О, Господи!..

«Жена, подтопи малость!» — просил он. Ничего в ответ. «Затопи, голубка моя!» — умолял он. И снова — ничего в ответ.

«Затопи, затопи!» — канючил он, приставал, выпрашивал, бранился. Жена ни в какую. Не станет топить, и все дела. К чему все это? Каждой копейки жалко!

В такущем морозе и носу не высунешь из теплого логова, даже если ты и серафим пламенный. Однажды, правда, он попробовал сделать это, чтобы совершить молитву. Да тут же обратно залез, промерзнув насквозь. Он, серафим пламенный! О молитве в таком холоде и помыслить было нельзя.

Счастье еще, что в Небе над ним сжалились и вовремя освободили его от эти пытки. Кто знает, чем бы все тогда кончилось! Но с тех пор наш милый серафимчик уже рта не раскрывает, если кто-то пред небесными вратами жалуется на свою жену…

Эту историю Святой Иудеянин рассказал очень тихим голосом, настороженно оглядываясь по сторонам. Похоже, он сам был тем самым промерзшим серафимом. В каком-то из своих предыдущих воплощений. Или может, у него были другие причины настораживаться?..

Святой Иудеянин любил выпить. Однажды, когда он был еще учеником люблинского Провидца, он сказал: «Все свое вечное блаженство продам за глоток водки!» Но ни один хасид не хотел так дорого заплатить за его вечное блаженство…

Реб Буним из Пшисхи был самым знаменитым учеником Святого Иудеянина. Святой Иудеянин никого так не уважал, как его. Однако никто не позволял себе таких вольностей, как реб Буним. Дело в том, что к Святому Иудеянину приходило много душ грешников с просьбой об исправлении. Их приходило к нему не меньше, чем к святому Провидцу Люблинскому или к другим великим святым. Однажды Святой Иудеянин отказался дать исправление душе какого-то слишком грешного покойника, хотя тот об этом очень просил. И сказал реб Буним учителю своему: «Если вы этой душе не дадите исправления и не сжалитесь над ней, в таком случае вы больше не мой учитель, а я больше не ваш ученик». И Святой Иудеянин вынужден был дать исправление этой грешной душе, ибо не хотел терять своего самого любимого ученика. Потом о реб Буниме он в шутку сказал следующее: Дейр йингр манчик из а шпицл фин ман гарец.

Это двусмысленная игра слов. Она означает вот что: «Этот молодой человек — острие моего сердца», иными словами: «Я так сильно люблю его». Но одновременно это значит: «Этот молодой человек — сыщик моего сердца», иными словами: «Такой пугает меня».

А святой рабби Иреле из Стрелиски так отозвался о реб Буниме из Пшиски: «Реб Симха-Буним был великим святым. Он хотел указать миру совершенно новый путь к Богу. Но умер он раньше, чем окончил свой труд. В результате те, что следовали за ним, оказались на ложном пути». Так сказал святой рабби Иреле, Серафим из Стрелиски, да хранят нас заслуги его!

Подобно святому рабби Мойше-Лейбу из Сасова, реб Симха-Буним не был раввином по профессии. И потому коцкие святые не являются раввинами даже в наши дни. По примеру своих предшественников они занимают в обществе самое обыкновенное положение. В основном это торговые люди. Реб Симха-Буним был поначалу аптекарем. Истинный магистр фармацевтики. Экзамены, которые были для него сущим пустяком, он сдавал во Львове. Однако позже он оставил аптечные дела и стал торговать древесиной. Торговать? Нет, он стал крупным оптовиком, настоящим коммерсантом. По своим торговым делам он ездил в Лейпциг, а то и в Данциг (нынешний Гданьск). Данциг — морской порт, и совершенно естественно, что реб Симха ездил туда. Нельзя забывать: в нем была воплощена душа Завулона, а Завулон был одним из двенадцати сынов Иакова и также был торговцем. Священное Писание говорит о нем: «Завулон при береге морском будет жить…»[45] Эти слова реб Симха-Буним и сам о себе любил повторять. И потому, конечно, он стал торговцем и ездил до берега морского, то есть в сам Данциг.