Девять женщин Андрея Миронова

После развода с первым мужем она не долго была одна и вскоре снова вышла замуж. Ее избранником стал Дмитрий Клоков (1977), который был моложе актрисы на четыре года. Он работал советником президента РАН и приносил в дом приличный доход. Но и этот брак оказался недолговечным – он продлился 5 лет, поскольку начали ходить слухи об измене молодого мужа. Этого Мария перенести не смогла и подала на развод.

После этого Мария решила вновь воссоздать семью и вернуться к первому супругу – Игорю Удалову. Он тогда как раз развелся с женой и был одинок. Бывшие супруги снова стали жить вместе, но тут Маша познакомилась со своим коллегой – актером Алексеем Макаровым (сыном актрисы Любови Полищук). И ушла к нему, причем без всякого скандала. И в одном из своих интервью Мария так отозвалась о бывшем муже:

«…Игорь – человек, которому я буду благодарна по гроб своей жизни. Понимаете, он из редкой породы бескорыстных людей. Он многое мне дал – огромное количество поддержки, любви, и делал это абсолютно бескорыстно. В нем не было вот этого чувства собственничества, он не надеялся потом что-либо с меня получить. А для меня бескорыстие – одно из самых ценных человеческих качеств…»

В 2011 году Мария и Алексей поженились, но прожили вместе чуть больше года. Их брак был расторгнут 2 июля 2013 года, хотя сама Миронова, в отличие от Макарова, наличие этого брака отрицает.

А теперь приведу отрывок из одного интервью Марии Мироновой образца 2013 года:

«– Вы у мамы в Судогде бываете?

– Раньше бывала чаще, сейчас нет времени. Прежде не могла там долго находиться – скучала, а в последнее время полюбила. Там дивная русская природа, там легко дышится, хорошо спится.

– Вы хорошая дочь?

– Хорошей дочерью себя назвать не могу. Да, я несу ответственность за все, что в жизни мамы происходит. Но мне хочется общаться с ней каждый день вживую, а получается три минуты по телефону. Она скучает и, как ребенок, волнуется каждый раз, когда я уезжаю на съемки. Вот недавно сказала мне: «В детстве, когда мама уходит на работу, ребенок просит: «Мамочка, останься!» А в старости все меняется: ребенок уходит, а маме хочется сказать: «Может быть, ты не поедешь? Не уезжай!»

– С возрастом вы с мамой стали больше похожи?

– Мы и похожи, и отличаемся. Если я: «Мама бросила театр, но зато нашла себя. Ведь для того, чтобы быть счастливой, необязательно быть артисткой».

Если я больше человек дела, то мама – более эмоциональная. Так было всегда. Если я жалею, то сразу задаю вопрос: что от меня требуется? А мама будет молиться, сочувствовать. Это понятно: я молодая, работаю, у меня есть какие-то организационные ресурсы. У мамы их гораздо меньше. Но у нее настолько развито чувство сопереживания, она так быстро «подключается» к чужой боли, что подчас я боюсь за нее, волнуюсь за ее сердце. Кто-то из наших друзей пошутил: «Ты, Катюша, переживаешь даже за детей Никарагуа». Такие люди сейчас уже редко встречаются.

– Каким женским премудростям вас научила мама?

– Готовить потрясающий банановый торт. А бабушка, мамина мама, хорошо вязала, и я, когда мне было лет шесть, под ее руководством тоже что-то там соорудила. Но мне ее любовь к вязанию, увы, не передалась…

– Это они вам внушали, что для женщины дом и семья – это номер один в жизни?

– Нет, этого они мне как раз и не внушали. В противном случае я бы точно не пошла в артистки. (Смеется.)

– Почему? Так сложно совмещать сцену и семью?

– Думаю, да. Удачные актерские семьи – это скорее исключение, чем правило.

– Какие проверки вам лично жизнь устраивала?

– Она их устраивает каждый день… У меня в жизни только одна важная проверка, которую я, по моему ощущению, не выдержала, не прошла… Одной семьи на всю жизнь у меня не получилось. И по такой семье у меня крайняя тоска. Я искренне восхищаюсь людьми, которые нашли в себе силы сохранить семью навсегда. Меня это завораживает. Такая семья была у Олега Ивановича Янковского. Такая же – у его сына Филиппа. У Веры Васильевой, Леонида Куравлева… В жизни мне встречались многие прекрасные люди, обладающие даром сохранения семьи, которого у меня нет. Я у них учусь… У меня есть очень близкие друзья, совершенно фантастическая семья. Жена – врач, она спасает людей. Муж – ее опора. Они вместе взяли на себя ответственность за большое количество усыновленных детей. Они помогают всем вокруг, служат людям. И когда приезжаешь в их дом, ощущаешь неимоверное счастье, погружаешься в атмосферу любви… Такой атмосферы я, к сожалению, не чувствовала никогда. Я к этой семье тянусь, и другие люди тоже. Когда ты чувствуешь запах и вкус счастья, ты туда летишь, как на мед…

– Вы как-то говорили: «Стремление определяет мое бытие». Если у вас есть такая тоска по семье, то, может, все еще будет?