Девять женщин моего мужа

– Извините, Мария, просто у меня трудности. Соберите, пожалуйста, аккуратно вещи Лилии. Мы переезжаем. Я пока поговорю с подругой, – она вышла в другую комнату и плотно закрыла за собой дверь. Набрала номер лучшей подруги Надежды – да уж, как оправдывает она порой свое имя.

– Надюш, привет! – всхлипнула Эмма, не сдержавшись.

– Привет, Эммочка, что случилось? По голосу слышу – нехорошее, – отозвалось на той стороне.

– Этот гад мне изменил!

– Да ты что? Не может быть! Ты что-то путаешь?!

– Да ничего я не путаю. Эта сука целовала его прямо в губы… наверное. Я не видела. А! Пофиг. Я скинула ее в реку, – Эмма засмеялась сквозь слезы. – Видела бы ты, как она летела вниз. Надеюсь, освежилась.

– Эмма! Давай, я приеду?

– Нет. Лучше мы с Лилей к тебе приедем. Пожить. Примешь?

– Да, конечно, о чем разговор! Правда, сможешь ли ты с моими кошками? Говорила ведь, что не любишь животных.

– Да сейчас уже без разницы, – вздохнула Эмма, – тогда мы скоро подъедем.

Она нажала кнопку завершения вызова и вышла в соцсеть. На страничке все было по-прежнему: десятки поздравлений от друзей и поклонников, стена пестрела переливающимися гифками цветов и стихов. Но ничего уже не радовало. Главный подарок преподнес самый близкий человек: новую жизнь разведенки.

Послышался поворот ключа в замке. Эмма поднялась с кресла и вышла в коридор.

Борис стоял на пороге, мокрый с головы до ног, при этом в его взгляде проскальзывала виноватость.

– Эм, ты не правильно поняла.

– Это конец, Ржевский. Я собираю вещи.

– Вещи собирает Мария, а нам надо поговорить.

– По-шел на-хрен! Понял?

Борис молча прошел в детскую, взял у няни практически собранную сумку и отставил в сторону. Нежно прикоснулся к локтю Марии:

– Вы не могли бы час-другой погулять с Лилей на улице? Сводите ее в кафе. Я позвоню, когда надо будет вернуться.

– Конечно, – она кивнула.

Быстро собравшись, они вышли из квартиры. Надутая до невозможности Эмма сидела в спальне, глубоко спрятавшись в кресло, и ждала объяснений. Конечно, нужно уходить и точка. Но раз уж он так не вовремя вернулся с пляжа, то хотелось бы выслушать режиссерскую версию фильма.

Борис встал в проеме двери.

– Ну что ты там себе накрутила? Очередной вояж, курортный роман или киноэпопею?

– Я хотела бы услышать это от тебя! – с сарказмом прищурив глаза, подняла взгляд на мужа.

– Да все очень просто и безобидно, – он улыбнулся своей обезоруживающей лисьей улыбкой.

– Ну конечно, конечно! Это как?

– Да так, – он сел напротив на корточки и преданно посмотрел в глаза супруги, – эта девушка – наша новая сотрудница. Мы со Славкой поспорили, что она прыгнет ко мне в постель через три дня. Но я не собирался этим пользоваться, просто надо же доказать коллеге, что я супер-мачо? – он заискивающе улыбнулся. – Это была просто случайность.

Боря пожал плечами и поцеловал коленку жены.

Она взбрыкнула ногой.

– Отвали. Все кончено.

– Все только начинается, родная, – он схватил ее за ногу и выдернул с кресла на пол.

Эмма стала вырываться, но в глубине души успокоилась. Уж она-то знала, какой Славка кобель – даже к ней, жене друга, клеился. Он-то и подтолкнул благоверного на скользкую дорожку.

Боря стянул с нее блузку, Эмма завизжала:

– Отстань, даже и не думай! – сама же сделала все, чтобы потереться большой грудью о мокрую рубашку мужа. От холодной ткани ее соски напряглись и врезались в обтягивающие кружева бюстгальтера.

– Лишняя облицовка, – муж дернул за сердечко в серединке, нежная ткань лопнула, и лиф полетел на пол, открыв прекрасные упругие шарики. Он впился в них губами, вдохнул сладкий аромат. Эмма растаяла под ним, слегка озябнув от холодной мокрой одежды, которую Боря не успел снять. Тело покрылось гусиной кожей.

– Ты же моя бедненькая, замерзла, солнышко мое рыжее, – он стянул с нее успевшие намокнуть джинсы, быстро скинув с себя мокрую одежду, остался совершенно голым. Его мощный накачанный торс поражал своей идеальной рельефностью. Упругая сила манила к себе, сладкая истома разлилась по животу Эммы, мягко сползла в ноги и уютно устроилась в кончиках пальцев, нежно покалывая их.

– У тебя не получится! Я никогда тебя не прощу! Слышишь? Ни-ког-да! – она продолжала выпендриваться, хотя взгляд откровенно горел страстным желанием.

– Конечно, простишь! – он накрыл ее своим телом. Сквозь замершую кожу тут же полились согревающие лучи сексуальной энергии. С силой войдя в нее, он придавил груди, ласково сжимая их пальцами. – Солнышко, ты такая нежная.

– Я? Ничуть, – пролепетала она на ушко.

Он зубами слегка прикусил ее губы, врезавшись языком в жемчужную стену, ворвался внутрь, исследуя горячую глубину нежного рта с запахом молока и рая.

– От тебя пахнет волшебством.

– Да что ты? А как от нее пахло?

– Сладкая, ну забудь. Не было ничего. Тебе показалось.

С этими словами он перевернул жену, поставил на колени попкой к себе и стал яростно двигаться внутри, будто пытаясь выбить все плохие мысли из ее памяти.