Девять женщин моего мужа

Сообщение было от Анастасии Приволжской. «О Боже, только не это! Только не сейчас!» – Эмма тут же выключила телефон. Облокотилась на раковину. Сердце отбивало бешеный ритм, засосало под ложечкой. Тут у дверей послышались чьи-то шаги. Надо спрятаться. Она заперлась в кабинке и села на закрытую крышку унитаза. Вытащила телефон. Повертела в руках. Включила. Сейчас? Или потом? Какая разница. Надо смотреть правде в глаза. Главное, реагировать адекватно. «Если Настя опять начнет плести всякую хрень про любовь и полгода – пошлю её на три буквы. Может любить кого угодно, а мы тут не причем» – с этими словами Эмма открыла сообщение.

Там были фото спящего Бориса. В незнакомой светлой комнате. Похоже, это гостиничный номер. Борис спал под одеялом, виден был только голый торс, но не оставалось никаких сомнений в том, что ниже у него тоже отсутствует одежда.

Эмма медленно выдохнула. А вот для вдоха воздух куда-то пропал. Она просто не могла дышать. Будто заслонку поставили где-то в районе груди. Резко засосало сердце, «чпок, чпок, чпок» чувствовалось внутри, Эмма снова и снова старалась вдохнуть, но у неё упорно не получалось. Она стала сильно давить на солнечное сплетение, на сердце, ладонями стараясь сделать сама себе непрямой массаж. Дышала как собачка, как в родах. Понимала, что вот сейчас её даже никто не услышит, потому что сил кричать не было. Просто загнётся на черном кафеле в этом жутком туалете. Она стукнула себя в грудь и через боль сделала маленький тяжелый вдох. Потом ещё и ещё. Осела на пол. Открыла кабинку, чтобы её хотя бы нашли. Сердце постепенно отпускало.

«Господи, что пьют в таких случаях? Валокордин? Валидол? Корвалол? Нитроглицерин?» – названия всплывали в мозгу один за другим, Эмма знала их, ведь была тренером, а в зале может случиться всё, что угодно. Но никогда, ни разу ещё этого не случалось с ней – здоровой жизнерадостной чистокровной кобылицей!

Она с трудом поднялась и по стене добралась до раковины. Включила холодную воду и подставила голову под струю. Черная тушь потекла на белый фаянс, Эмма умывалась раз за разом, пытаясь без тоника смыть косметику, получалось с трудом. Она плюнула – пусть видит её темные разводы под глазами. «Он говорил, что не виноват. А теперь что же получается – виноват?» – она, наконец, смогла вдохнуть полной грудью. Закинула назад влажные волосы и пошла в зал. Гости, увидев её, притихли. Борис, казалось, стал чуть меньше ростом. Глаза его были колючими и невероятно виноватыми. Отрицательно мотнул головой, взглядом упрашивая Эмму не устраивать скандала здесь и сейчас. Но это было тем самым запалом, после которого пушка выстрелила. Эмма не такая, которая будет терпеть! Он прекрасно знает её нрав. Она …

Подошла к нему. Он не как вкопанный стоял рядом. Все заворожёно смотрели на них. Даже дочка замерла в удивлении. Эмма достала телефон. Молча показала ему фотографию. Подняла руку, погладила гладко выбритую щёку и тихо произнесла: «Ты всё разрушил», и со всей силы влепила пощечину. Женщины в зале вскрикнули. Мужчины привстали с мест. Мама Бориса зажала рот рукой. Тут к Эмме подскочила Лилия.

– Мамочка, ты что? Не бей папу.

Эмма присела на корточки, взяла в ладони розовые щёчки дочери.

– Ты поедешь со мной?

Слезы градом полились из глаз. Она знала, как дочь обожает и боготворит папу. Понимала, что та, особенно после удара, может отказаться и остаться с отцом. И Эмма ничего не сможет изменить, потому что невозможно заставить ребенка сделать выбор не по душе. Она просто будет завоевывать и упрашивать дочку, чтобы та жила с ней. Она надеялась…

Но Лиля, увидев мамины слезы, которые были страшнее пощечины, о той малышка уже, казалось, забыла, ответила:

– Конечно, мамочка! Не плачь! – она обняла маму, и та подняла Лилю на руки.

Эмма встала и посмотрела на десятки глаз, шокировано смотрящих на неё. Конечно, это позор. Но она – за правду.

– Дорогие друзья. Не надо соболезнований и сочувствий. Мы разводимся. Всем большое спасибо, что пришли на мой день рождения. Извините, если что не так, – с этими словами она вышла из ресторана. Следом за ней выбежала Надя, единственная, которая была в курсе событий и первая оправилась от шока.

– Эмма, стой. Сейчас возьмем такси и поедем ко мне.

Эмма непонимающе, как в тумане, посмотрела на неё.

– Спасибо. Я домой, – и она направилась к метро.

Глава 7. Бить или не бить?

Эмма с дочкой на руках спустилась в метро. Благо, взяла с собой карту, так что проблем с возвращением домой не будет. Главное, успеть доехать туда первой. Она оглянулась, следом никто не бежал. А значит ему наплевать. Ну и хорошо, опираясь на обиду, легче будет расстаться.

Они добрались домой. Эмма раздела, искупала и уложила дочку, всеми силами стараясь сдержать накатывающую истерику. Нарочито весело разговаривала с Лилей и расспрашивала о неделе, проведенной у бабушки. Только бы дочь не думала о папе, а самое главное – не спрашивала о нём.

Послышался скрежет ключа в двери. Она тихо закрылась. Тяжелые, но мягкие, шаги мужа остановились в дверях детской.