Девять жизней

— Не переживай, сынок, я больше никуда не уйду. И да, я буду возить вас в детский сад хоть каждый день, если захотите, — на полном серьезе ответил ему мужчина, — А пока идите, поиграйте с мячиком, нам с мамой нужно еще поговорить. Хорошо? — поцеловав обоих деток в щечки, он направил их в сторону игровой зоны.

Оглянувшись еще пару раз, и уточнив, точно ли папа больше никуда не уйдет, они, наконец, весело побежали играть.

Некоторое время Марк стоял и смотрел вслед скрывшимся за дверьми детям, потом медленно обернулся и произнес фразу, которая чуть было, не заставила пожалеть о своем решении.

— Они просто необыкновенные, такие забавные и милые…. Я буду им хорошим отцом, раз родному они не нужны! Как можно было бросить их? Они такие трогательные, наивные, сразу же поверили, что я их папа….

— Это ты мне скажи, как можно было бросить их? Почему ты так уверен, что они не от тебя?

— Не понял? Я же и так согласился их воспитывать, зачем ты опять врешь? — его тон мне совершенно не понравился, вот теперь передо мною стоял настоящий Береднев Марк Савельевич, заносчивый, высокомерный, никому не верящий Магистр фрайи, — я, понимаю, что после стирания памяти, ты влюбилась в подсунутого дедом му… мужика, он заделал тебе детишек, скорее всего, по заказу твоего родственничка, ну, или этого, кто им манипулировал….

Договорить я ему не позволила. Сердце сжалось от обиды, на глазах выступили слезы. Он снова не верит мне!

— Уходи, — произнесла я холодным, словно замороженным голосом.

Впрочем, таким он, наверное, и был, потому что в моей душе распустившийся только что цветок надежды покрылся коркой льда и начал осыпаться…

Марк замер и напрягся, я, буквально, кожей чувствовала его сосредоточенный на мне колючий и внимательный взгляд, но я на него смотреть не хотела. Я не хотела больше ничего объяснять и тем более, что-то доказывать, мужчине, который только что стоял передо мной на коленях при этом ни капли, мне не доверяя, а значит ни о какой любви и речи быть не может. Жаль только детей, они действительно поверили…

— Нет. Никуда я не уйду. Детям нужен отец, ты же слышала, как важно для них, что бы все видели и знали, что он не выдуманный! — Марк бил по больному, как всегда проницателен и беспощаден, — Просто не надо мне врать. Сроки…

Он прав. Детям нужен отец. Родной отец. Ни один, даже самый чуткий и добрый мужчина не примет чужого ребенка за своего. Поэтому, нужно засунуть свою гордость в… карман и сделать все от меня зависящее, что бы Марк мне поверил.

— Да, и что ты знаешь о сроках вынашивания детей женщинами-фрайи? Со сколькими специалистами ты консультировался? Я не вру тебе! Я не смогла бы родить дочку ни от кого другого, потому, что всегда, даже ничего не помня, я любила только тебя! Ты мне постоянно то мерещился, то снился… — оглянулась, проверяя, чем заняты дети, — Неужели ты не видишь, как они похожи на тебя? Хочешь, проведи экспертизу ДНК.

Марк схватил меня за плечи и резко развернул к себе лицом. Его глаза были черные, губы плотно сжаты, черты лица заострились. Взгляд прожигал меня насквозь, словно выворачивая наружу все мои мысли.

— Пер-р-рестань! — зарычал он.

Его хватка все усиливалась, я чувствовала, что его когти уже прорвали ткань рубашки и впивались мне в предплечье. Попыталась вырваться, но куда там!

— Пусти, ты делаешь мне больно! — сипло потребовала я, — Отпусти меня сейчас же! Ты сломаешь мне руки!

Марк медленно разжал пальцы и сделал шаг назад от меня. Он все так же, не отрывая от меня взгляда, достал из кармана телефон.

— Аркадий Смольский, — дал голосовую команду, в трубке пошли гудки вызова, — Алло, Аркадий Семенович, Береднев беспокоит. Не сильно заняты? Хорошо, тогда проконсультируйте меня, пожалуйста, по вопросу особенностей вынашивания детей женщинами-фрайи.

Дальше он молча слушал, все так же, не отрывая от меня взгляда. Выражение лица Марка постепенно менялось, взгляд посветлел.

— Спасибо, Аркадий Семенович! Да. В полной мере.

Он уже отстранил трубку от уха, и я услышала последние слова врача, которые меня удивили, а Марка, вообще, заставили замереть, открыв рот:

— Не переживайте, Марк Савельевич, Ваши дети родились хоть и немного переношенными, но абсолютно здоровыми. Мы все сразу поняли кто отец близняшек, Ваш геном очевиден, и не стали надоедать Валерии.

В трубке после короткого прощания, слышались гудки, а Марк все так же неподвижно стоял, словно громом пораженный. Спустя, наверное, минуту он перевел взгляд на играющих детей и стал жадно их рассматривать, словно видел впервые. Отключив телефон, положил автоматически его в карман, он снова повернулся ко мне.

В его глазах плескалось такое отчаяние, что мое сердце екнуло. Я уже знала, что прощу его, не смогу не простить — за этот взгляд, за силу испытываемых сейчас чувств, за то, что не скрывал их. Он медленно опустился на колени.