Девять жизней Греты. Смерть отключает телефон

— Девчонки, вы где? У вас там курица не сгорит? Такие запахи плывут по всему дому!

Дверь спальни отворилась, и они увидели Мирошкина с бутылкой виски в одной руке и бутылкой «куантро» — в другой.

— Мирошкин! Где ты нашел это богатство?!

— Да там, в погребе, все полки заставлены разными напитками. Если их продать, то можно будет купить «Мерседес»! Подержанный, правда. Но зато — растаможенный.

— Глаша, беги к своей курице, а я пойду убираться в кухне, — важно произнесла Лиза и шагнула к двери.

Но Мирошкин ее остановил:

— Ты думаешь, что Серега Мирошкин только вино искал и бездельничал? Да там на кухне все блестит! Я расстелил одну скатерть, свалил в кучу все, что там было гнилого и замороженного, весь мусор, и вынес его из дома. Больше того, я обнаружил нагреватель для воды, там такая сложная система… Словом, теперь можно и искупаться в теплой воде, и вымыть посуду.

— Да ты ангел, Мирошкин! — Лиза чмокнула его в нос.

— Да, он — пьяный ангел, — заметила Глаша. — Ладно, идем в кухню. Со спальней все ясно.

— И что это нам ясно? — Мирошкин, покачиваясь, отступил, пропуская Глафиру.

— А то, что молодые не планировали иметь детей, — туманно проговорила Глаша.

— Она права, — согласилась с ней Лиза.

Ужинали в гостиной. Поставили перед камином журнальный столик, накрыли его чистой скатертью, разложили огненную ароматную курицу по тарелкам, поставили невообразимое количество бутылок.

— Я буду пить все, что есть, — сказала Лиза, блестя глазами.

— А есть все, что пить? — передразнила ее Глафира, которая никак не могла успокоиться по поводу того, что всю основную работу по этому делу приходится проделывать ей. А Лиза всего лишь собирается поднять на уши прокуратуру и заняться ДНК Трубниковых!

— Постойте… Сережа, Глаша, вы только посмотрите на эту бутылку! Вы хотя бы знаете, что это такое? Что это за коньяк?

— Французский, — Мирошкин взял бутылку в руки и принялся вертеть.

Лиза смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Да вы не знаете, что это за коньяк! Это же «Hennessy Timeless», он стоит семьсот тысяч рублей!!!

— Сколько-сколько?! — Глаша не поверила своим ушам. — Ты что, Лиза!

— А вот это… — И Лиза взяла бутылку в руки. — Сережа, Глаша, это же шампанское — «Perrier Jouet Belle Epoque Blanc de Blanc», одна бутылка — тысяча евро! А это ром — ямайский «Wray&Nephew», стоит около шестидесяти тысяч долларов… ничего себе улов!!!

— Лиза, откуда ты все это знаешь? — удивился Мирошкин.

— Знаю! Я недавно чуть не проспорила один такой коньяк. Но решила подстраховаться и собрала нужную мне информацию, во всяком случае, узнала его истинную стоимость. Я имею в виду «Hennessy Timeless». К тому же такую же бутылку мне подарил в прошлом году один мой клиент из Германии. Глаша, ты помнишь громкое и вместе с тем очень тихое дело Герда Хермана?

— Конечно, помню. Немецкий органист, приезжал к нам на гастроли, и в гостинице, из номера, где он остановился, исчезли всего его бриллианты.

— И вы их нашли? — Мирошкин осторожно поставил бутылку на стол. Она мягко опустилась на толстую скатерть. Его взгляд был исполнен любопытства и восхищения.

— Не нашли, а нашла, так точнее будет сказано, — ответила Глафира. — Лиза их просто вычислила. Она пришла, забрала бриллианты у одного нехорошего человека и вернула их органисту.

— Это, конечно, здорово! Но откуда у него вдруг появились эти бриллианты? Вряд ли его пропустили бы сюда с такими драгоценностями. Вернее, не думаю, что он стал бы их привозить сюда.

— А он привез.

— Но как?

— Ладно уж, тебе, Мирошкин, я скажу. Вдруг и ты когда-нибудь решишь провезти через границу драгоценности?

— Лиза, не томи!

— Он провез их в шоколадках с орехами.

— Очень странный способ! Но зачем же он их сюда привез, да еще и оставил в гостиничном номере?

— Он собирался их здесь продать, разве не понятно?

— И что, продал?

— Да. И очень выгодно. Но это уже другая тема, Сережа. Главное, что бриллианты мы нашли, и этот Герд подарил мне в знак благодарности бутылку вот такого же коньяку. Хотя по мне, так лучше бы он увеличил на эту сумму гонорар! Бутылка все равно стоит в шкафу, и я не представляю, когда соберусь выпить такой драгоценный напиток. — Лиза вдруг погрустнела: — Ладно, давайте выпьем, что ли!

— Лиза, но если этот коньяк так дорого стоит, так, может… может, нам не пить его?

— Вот вы и не пейте. А я попробую! И если мне понравится, то — напьюсь. Что-то у меня не очень хорошее настроение. Вот выпью, и оно, может, улучшится.

В камине потрескивали поленья, огонь полыхал так, что столик пришлось отодвинуть подальше. Лица у всех разрумянились. Лиза все-таки уговорила друзей плеснуть себе в рюмки этот драгоценный коньяк.