Девять жизней Греты. Смерть отключает телефон

– Вообще-то, знаешь, не совсем она и права! Почему она оценила твое участие в ее судьбе деньгами? Почему так обидела тебя? Если разобраться, то никто из нас не знает, как мы сами поступили бы в той ситуации, в которой ты оказался. Это сейчас хорошо говорить – я, мол, поступила бы вот так благородно и все такое… К тому же не так уж и легко продавать свое единственное жилье, чтобы нанимать частных детективов! А вдруг они никого не найдут? Нет… Думаю, она ничего такого не сказала бы, если бы не застала здесь меня. Это она сгоряча. Ей было обидно, что у тебя появилась другая женщина. Да и про Германию она тоже, я считаю, придумала все. И про дом, и про магазин. Ну, рассуди сам, откуда у нее такие деньжищи? Сережа… Сереж… Ну, не плачь! Забудь ты ее! Что было – прошло. Я люблю тебя! И всегда любила! И знаю – если, не дай бог, со мной что-то случится, ты никогда меня не бросишь. Я верю тебе. Верю в тебя! Ну? – Она сняла куртку, обняла Сережу и поцеловала его. – Не было ее, слышишь? Не было! Она нам приснилась. Один сон на двоих. Пойдем спать, милый! Ну же, поднимайся.

22

— Лиза, хватит все время есть и пить! Мы торчим здесь уже два часа, а ты так и не подошла к Трубникову! Ты хочешь, чтобы он ушел?

— Нет, не хочу. Но я не представляю, как я к нему подойду и спрошу: и куда это вы, любезный, подевались на целых полгода? Кто я ему такая? Меня никто не уполномочивал заниматься его розыском.

— Тогда я подойду к нему и скажу, что..

— Что, Глаша, что ты ему скажешь? Это его личное дело, где он живет и с кем. И если Светлана сейчас с ним, довольна, весела и счастлива — это видно, — значит, с ним все в порядке! Думаю, что и с его детьми — тоже.

— Неужели ты не понимаешь, что только он может нам в подробностях рассказать обо всем, что произошло в прошлом году на острове?

— Ну почему же? Варвара ведь рассказала.

— Да, но она не была в доме и не знает, что произошло там! Лиза, ну, что с тобой? Ты какая-то не такая. И куда ты постоянно смотришь?

Лиза, выпив еще вина, достала сигарету.

— Знаешь, у меня такая странная работа… Всегда надо быть настороже, как на войне. Вот будь я, к примеру, простой продавщицей, то подошла бы сейчас во-он к тому мужчине, что сидит за столиком справа от камина, видишь? Слева сидит Борис со Светланой, а справа… ну? Видишь, Глафира?

— Но он не один. — Глафира достала зеркальце и теперь с его помощью разглядывала сидевшую за столиком парочку. Молодой брюнет в темном костюме, голубой сорочке и в малиновом кашемировом кашне, а напротив него — хрупкая блондинка в черном платье и со сверкающей, явно бриллиантовой брошкой в форме цветка на груди.

— В том-то и дело, что не один, — нахмурила брови Лиза. — Это — Летучий Голландец.

— В смысле?

— Глаша, это Гурьев, понимаешь?! Тот самый Дима Гурьев, адвокат, и одновременно тот самый человек, который разносил приглашения на свадьбу нашим клиентам. Нашим, так сказать, исчезнувшим! Сидит, спокойно попивает себе вино в обществе хорошенькой женщины и знает все, понимаешь, абсолютно все связанное с нашим делом! И думаю, он в курсе всех событий, касающихся Алисы Петровских, Дины Андреевой, Киры… Он все знает, а мы — ничего! Я заварила кашу, отправила — руками прокурора — в Чардым кучу экспертов, следователей… Но основного задания мы не выполнили и не знаем ничего, скажем, о той же Вере Нечаевой. А вот он, — в который раз повторила Лиза, — он, Гурьев, — знает все! Ну и как я подойду к нему и спрошу, где находится Вера Нечаева? Он такое ответит…

— Лиза, тебе больше нельзя пить. Ты уже столько выпила на голодный желудок!

— Я сейчас позвоню Наумову и скажу, что не буду больше заниматься его делом. Пусть обращается за помощью к кому-нибудь другому. Я даже скажу ему, к кому именно. Вот Гурьев точно помог бы ему! А я — нет.

Она чуть не плакала от чувства полного бессилия. Глафира не знала, как ее успокоить.

— Скажи, почему ты плачешь? Из-за того, что мы пока еще не знаем, откуда взялся Трубников, или…

— Ты посмотри на нее! Ну чем она лучше меня? Да, она на самом деле красива и элегантна. Но у меня тоже есть великолепное черное платье! И несколько брошек, которые в сто раз лучше и дороже! И почему тогда он ужинает с ней, а не со мной? Думаешь, он не знает о моем существовании? Не помнит меня? Или ты считаешь, что у нас с ним никогда ничего не было? Было, Глаша, и нам было прекрасно! И тогда я поняла, что люблю его. А он взял и уехал. Не помню уже куда. Его кто-то нанял, и он укатил, улетел, исчез… У меня такое впечатление, словно он не принадлежит себе. Вот так! Возможно, он уже принадлежит вот этой блондинке. Давай, звони ему!

— Кому?! — Глаша вытаращила глаза. — Ты что такое говоришь?!

— Звони, говорю, Наумову, как свяжешься — дашь мне трубку.

— Как скажешь… — Глаша понимала, что перечить Лизе, находящейся в таком состоянии, — себе дороже. К тому же, подумала она, разговор с Наумовым отвлечет Лизино внимание от Гурьева.

Она достала записную книжку, нашла номер телефона Валерия Наумова и позвонила ему. Услышав его голос, Глаша быстро передала телефон Лизе.