Девять жизней Греты. Смерть отключает телефон

— Почему же, кормлю. Я вообще стараюсь быть хорошей женой. Во всяком случае, учусь ею быть. Конечно, я встаю рано. Приготовлю ему завтрак, провожу его и опять ложусь. И сплю часов эдак до двенадцати. Потом встаю, долго шляюсь по квартире, пытаясь окончательно проснуться. Завтракаю опять же. Хотя это уже и не завтрак, а обед скорее всего. Потом умываюсь. Или нет. Сначала умываюсь, потом ем. Затем привожу себя в порядок, звоню своей домработнице, говорю, чтобы она пришла. Понимаешь, не могу терпеть, когда она в моем присутствии что-то моет-стирает! Она раздражает меня. Так вот. Я уезжаю на машине в город, за покупками, или просто гуляю. Хожу в кино. А она в это время убирается в доме. А недавно было вообще много работы. Мы же купили дом на Волге, а его надо обживать. Вот мы с домработницей и завозили туда постели, продукты, все это укладывали-раскладывали, следили, чтобы грузчики и мастера ничего не побили — не поломали, чтобы мебель установили там, где положено и как положено. Они только кухню собирали три дня, представляешь? Но там на самом деле надо было попотеть, ведь я нарисовала им два огромных застекленных шкафа. Привезли-то все в собранном виде. Вернее, не привезли даже, а доставили по протоке на катере. Я не знаю, зачем было вообще покупать дом на острове, куда возможно добраться только по воде. Ладно, мы купили уже готовый дом, но люди-то его строили! Это же сколько материалов требовалось туда завезти! Зато, конечно, дом получился сказочный, прямо в лесу. На берегу реки, в очень красивом месте. — Аня как-то грустно улыбнулась, словно не веря своему счастью, и так, будто бы она говорила не о своем доме.

— А деньги? Он не жадный, этот твой Малинников? — спросила Варвара, отчего-то краснея. И почему-то ей захотелось услышать, что Малинников — жадный, дает ей денег только на самое необходимое, унижает Аню, когда она намекает ему, что ей нужны деньги. — А?

— Он не жадный. У меня карточка. И я могу снимать любые суммы.

— И тебе не скучно? — Варя покраснела еще больше, понимая, что у нее сейчас от зависти поднимется температура. «Ну почему, почему все так? Почему Аньке все, а мне — ничего?!»

— Нет, — пожала плечами Аня. — Больше того, деньги дают чувство свободы.

И вдруг до нее словно дошло все то, о чем думала Варвара.

— Слушай, Варя! Может, ты присмотрела себе что-то в магазине? Так ты только скажи, я тебе с радостью куплю. Я теперь могу! Виталий меня не контролирует. У него много денег. На самом деле очень много денег. И я могу решить какие-нибудь твои проблемы… — Она даже оживилась. — Ты только не стесняйся, хорошо? Мы же с тобой подруги! Я знаю, что ты — актриса и должна хорошо выглядеть. У тебя небольшая зарплата, а работаешь ты, как лошадь. И если у тебя что-то и появляется, так это только после заграничных гастролей. Послушай, я тут сижу и рассказываю тебе о том, как я откровенно ленюсь, а ты, наверное, думаешь о том, как тяжело жить тебе и как все несправедливо в мире? Ты права. Но мы это исправим!

И Варвара увидела, как загорелись глаза Анны, как она оживилась, взбодрилась. Вскочила и заметалась по квартире, одеваясь на ходу.

— Давай собирайся, поедем по магазинам! Да мы оденем тебя, как куклу!

Варвара смотрела на нее и спрашивала себя — не снится ли ей все это? Никогда еще она не видела, чтобы Аня так возбуждалась. Неужели на нее подействовал алкоголь? Но она и выпила-то совсем немного!

— А у тебя точно неприятностей не будет?

— Нет, — уверенно произнесла Аня. — Он ничего не заметит. Уверяю тебя. Даже если я куплю себе три квартиры или пять. Говорю же… — И тут она приблизила свое порозовевшее лицо к Варе и обдала ее ароматом духов, которыми только что надушилась. — …Говорю же, он очень богат, понимаешь? Очень! 

5

Адам, муж Глафиры, работал барменом в ресторане «Ностальжи».

— У нас новое дело, Адамчик. — Глафира взобралась на высокий табурет и с любовью посмотрела на проворно работающего за стойкой мужа.

В ресторане она заметила только постоянных посетителей, кое-кто поздоровался с нею кивком. Она была уверена, что они воспринимают ее не столько в качестве жены Адама, о чем им было, несомненно, известно, сколько как правую руку, помощницу Лизы Травиной, известного в городе адвоката, и это, как Глаше казалось, сильно поднимало ее в глазах окружающих. Быть может, поэтому она и держалась с таким достоинством и важничала напропалую даже перед Адамом.

— И что же это за дело такое? — Адам бросил на нее нежный взгляд и принялся разливать коктейли в бокалы.

— Постой. Дай-ка я угадаю, что это за коктейль. — Глафира поднесла к носу стакан. — Адамчик, я чувствую здесь текилу, мой любимый «Куантро» и сок лайма! Так?

— Так, ты угадала.

— Значит, «Маргарита»?! Вот и мне, пожалуйста, тоже «Маргариту», только соль на край бокала не клади. Обойдусь.

Подошел официант и забрал готовые коктейли. Адам принялся наполнять шейкер текилой.

— Ну, так что за дело-то? — повторил он.

Глафира проводила грустным взглядом удаляющуюся спину официанта, уносившего коктейли.