Девять жизней Греты. Смерть отключает телефон

Однако пока я нахожусь в браке, покупать этот дом мне как-то не с руки. После развода придется делить его с моим (а он тогда уже станет бывшим) мужем.

И все равно эта поездка дала мне многое. Я хотя бы поняла, что могу без особых страданий расстаться с Джорджи. А это для влюбленной еще недавно девушки не так уж и мало!

— Значит, это Албена… — зачем-то произнесла я, глубоко вдыхая чистый морской воздух.

— Нет-нет, это вовсе не тот дом, который мы с тобой присмотрели, — неожиданно для меня сказала Райна. — Это другое место. А сейчас мы поедем в Албену. Там вилла ничуть не хуже. Но значительно дороже.

— Почему?

— Потому что это — Албена! — произнесла она многозначительно, словно я могла понять суть этого заявления.

— А! Золотые Пески, Албена, Балчик…

— Вот именно. Там все дороже.

— Может, посмотрим дом в Албене? — Я не могла признаться ей в том, что цена в данном случае роли не играет. Что я могу, если только захочу, купить хоть несколько таких вилл на побережье.

Она посмотрела на часы:

— Хорошо, поехали.

Мы поднялись на машине на основную магистраль и заскользили по ровной гладкой дороге в Албену.

И снова я увидела чудесную виллу. Чем-то даже похожую на ту, которую мы только что осматривали. С той разницей, что она была поновее, располагалась повыше над морем и растительности на участке было гораздо меньше.

— Нет, та понравилась мне больше. И вообще, Райна, мне надо с тобой поговорить…

Мы вернулись в машину.

— Домой? — спросила она меня.

— Вернемся сначала на ту виллу, первую. Кстати, как называется это место?

— Кранево.

— Значит, в Кранево. Я хочу купить эту виллу, но чуть позже. Возможно… — Я помедлила, еще не представляя себе, как я вообще произнесу то, что собираюсь сказать. — Словом, я могу развестись с мужем, а потому мне не хотелось бы покупать эту виллу, находясь в браке. Я хотела бы найти хорошего адвоката, чтобы он помог мне с разводом, а потом уже куплю этот дом.

— Но он может быть продан уже завтра! У меня есть на него двое покупателей. Хотя они отчаянно торгуются… Хозяева не уступают, а отказаться от своих комиссионных я тоже не могу, потому что купила вот эту машину и взяла кредит…

Конечно, у каждого — свои планы. Хотя, возможно, она блефовала, как каждый профессионал. И никаких покупателей на виллу у нее пока нет.

— Я оставлю задаток. Ровно столько, чтобы ты покрыла свой кредит, а ты сделай так, чтобы с продажей повременили хотя бы месяц.

— Надо будет заключить договор. Все не так-то просто.

— Но что же делать? Вилла стоит дорого. Я нахожусь в состоянии развода и не собираюсь делить этот дом с Джорджи! — воскликнула я, с каждой минутой испытывая чувство необъяснимой радости при мысли о разводе.

— Понимаю. Надо все обдумать… А с адвокатом я тебе помогу.

* * *

Как часто я потом вспоминала эту поездку! С каким сожалением, что не осталась на этой вилле, а вернулась в Шумен! После морского побережья он показался мне мрачным и каким-то зловещим. И даже официантки в кафе, казалось, были настроены против меня. И продавщицы в магазинах, не желавшие понимать моего «болгарского». Конечно, я разговаривала с ними на гремучей смеси языков, но просила их лишь о каких-то простых вещах — продуктах, и, как мне казалось, даже любой болгарский ребенок мог бы меня понять.

Словом, вернувшись, я почувствовала себя уж очень мерзко. Мы договорились с Райной, что она позвонит мне и сообщит, когда ее знакомый адвокат сможет принять меня.

Я вернулась домой и нашла Джорджи, спящего в нашей спальне. Магдалена курила в гостиной и делала вид, что она не замечает меня.

На кухне был беспорядок, раковина — полна посуды. Мне подумалось почему-то: это даже хорошо, что я не успела еще купить посудомоечную машину. С каким-то злорадством я представила себе, как после моего отъезда Магдалена будет продолжать мыть посуду сама, своими руками, в резиновых перчатках.

Чтобы наметить план действий, я принялась мыть посуду. Знала, что Магдалена не станет разговаривать со мной до тех пор, пока не проснется Джорджи. Что только вдвоем они — сила. К тому же, возможно, она и сама находилась в той стадии, когда надо было определяться — то ли давать от ворот поворот русской снохе, теряя при этом «денежный мешок», либо попытаться как-то наладить с ней отношения, чтобы сохранить все купленное мною в браке, а то и вовсе успеть до развода (а я не считала, что она об этом не задумывалась!) прикупить еще парочку-другую квартир.

Но в таком случае она должна была бы встретить меня не с кучей грязной посуды, а совсем иначе и улыбаться при этом до ушей…

Ладно, посмотрим, что будет дальше.

Проснулся Джорджи, заглянул на кухню, молча подошел ко мне и обнял. Потом он как-то странно всхлипнул, уткнулся носом в мое плечо и сказал, что он любит меня, не может без меня жить и — он виноват в том, что произошло. Но и отвечать за поступки другого человека, даже если это его мать, он тоже не может.

— Я поговорил с ней, она очень сожалеет о том, что произошло. Она просто очень любит меня, и ей постоянно кажется, что меня от нее отнимают. Это обыкновенный материнский эгоизм.