Девять жизней Греты

Я жду весны, жду того момента, когда я буду готова к тому, чтобы вернуться в Каварну и войти в дом – не как в ледяную воду или в то место, которое должно у меня (как у всех нормальных людей) ассоциироваться с самыми страшными моментами моей жизни, – а как в уютное и, главное, мое собственное жилище, обещавшее стать настоящим убежищем. Да, я все еще продолжаю что-то доказывать себе самой. Что я – сильная и что никто не способен заставить меня отказаться от моих планов.

Надо ли говорить, что судьба Джорджи волнует меня меньше всего!

После того как он потерял мать (бог, он все видит!) и остался, можно сказать, на улице, трудно представить себе, чем он вообще занимается. Одаренный незаурядной физической красотой, но обделенный какими-либо способностями… Как и на что он живет – я не имею ни малейшего представления! Вероятно, первое время он проедал деньги, вырученные от продажи драгоценностей Магдалены. Возможно, после нее остались какие-то сбережения, позволившие ее непутевому сыну снять квартиру или комнату. Скорее всего, предполагала я, он продолжает вести тот же образ жизни, который вел до встречи со мной. То есть он встречается с девушками и пытается существовать за их счет.

Мы общаемся по Интернету с Райной и Розалией. Пишет мне и Николай. В его письмах, которые становятся все нежнее и нежнее, он сообщает мне о том, что и сам ждет весны, хочет увидеться со мной и обещает мне помочь обустроить дом.

Розалия написала мне, что Сабина, получив от Николая приличную сумму – определенный процент от продажи дома, – все-таки уехала в Грецию и купила там рыбный ресторан. Вероятно, это была ее мечта. Оставшиеся документы убитой Гали Сабина уничтожила сразу же после ее разговора с Николаем, который, не раздумывая, согласился дать жене развод… Любовник же Сабины, Борис, которого она бросила – к его огромному удивлению, – вскоре женился на очень состоятельной женщине и переехал в Пловдив.

Галю же, незаметную официантку из бара, любовницу Живко, вообще никто не ищет. И тот факт, что я предстала перед полицией, живая и здоровая (и это после того, как было «опознано» сразу два «тела Греты»), для того чтобы дать показания против Джорджи и его матери, лишь затруднил ее работу: теперь полицейским придется выяснять, кто же погиб в красном «Ситроене». Возможно, найдись у Гали близкие, заявившие о ее исчезновении, этот сгоревший труп можно было бы связать именно с ее личностью. Однако этого не произошло. И Живко, случайно убивший свою любовницу бутылкой, так и остался безнаказанным. Его счастье, что Сабина, можно сказать единственная свидетельница этой истории, исчезла с его глаз и растворилась в просторах солнечной Греции…

К слову сказать, в разговоре со следователем Николовым, происходившем в присутствии моего отца и приехавшего в Шумен моего брата Ильи, я сказала, что не настаиваю на возбуждении против Джорджи уголовного дела – достаточно было и того, какое именно мнение об этом человеке, а также и о его погибшей матери сложилось у представителей закона. В сущности, я ведь только подслушала их беседу о планировавшемся убийстве, то есть идея покушения как бы носилась в воздухе, но каких-либо конкретных шагов к его осуществлению ими сделано не было… И Джорджи отпустили.

Горги (Джорджи)

Кашель душил его всю ночь. Спрятавшись с головой под теплое одеяло, Горги пытался согреться, но тщетно. Комната, которую он протопил дровами еще вечером, остыла, а в хлипкое, с большой трещиной, оконное стекло ломился февральский ветер. Не было сил подняться, чтобы попытаться снова разжечь эту маленькую и такую неудобную, быстро остывающую печку. Не было сил вскипятить воды, чтобы сделать себе липовый чай или подогреть молоко.

В городе свирепствовал грипп, вирус передавался со страшной скоростью. Все вокруг чихали и кашляли, и, казалось, невозможно укрыться от этих заразных опасных капель…

– Что, мой мальчик, плохо тебе?

Горги замер и прислушался. Неужели его снова посетил призрак матери? Он высунул нос из-под одеяла.

– Совсем замерз…

Магдалена сидела на подоконнике, зябко кутаясь в свою любимую красную кофту. В ее руке дымилась неизменная сигарета.

– У тебя жар, Горги… Надо бы вызвать врача.

– Это ты? Ты что, хочешь, чтобы и я тоже умер? – зло прошипел Горги. – Зачем ты приходишь сюда? Чтобы увидеть, до чего я докатился?!

– Как ты мог допустить, чтобы тебя так обобрали? Ты зачем подписал бумаги, которые тебе подсунул этот Перминов?

– Иначе меня привлекли бы за покушение на убийство…

Магдалена вдруг исчезла. И появилась через мгновение – уже в изголовье постели Горги.

– Вот! Вот то, что я и хотела услышать!

Горги чихнул. Но мать не пожелала ему здоровья.

– Ты о чем?

– Как будто бы ты не знаешь!

– Не понимаю…

– Ты же знал, что я поеду к Милчеву на машине!

– Знал, ну и что? Ты вообще никогда не ходишь пешком. Что с того? Я бы потом пошел к нему и забрал машину. Вы же собирались ехать в Турцию на его машине.

– Что тебе сказал Николов?

– Много чего… Зачем ты задаешь мне эти странные вопросы? Что тебе не дает покоя?