Девять жизней кошки. Мифы и легенды

«Вернувшись домой однажды вечером через неделю после смерти матери, я нашел свою кошку в большом волнении. Она пыталась убежать из комнаты. Я взял ее и положил в любимое кресло моей матери — в которое она всегда запрыгивала, стоило маме встать с него. Сейчас, к моему удивлению, она соскочила с него и сильно оцарапала мне обе руки.

Три раза я сажал ее в кресло, но каждый раз она спрыгивала с него и пыталась снова меня оцарапать, жалобно пища. Я тщательно осмотрел комнату, но так и не нашел причины волнения кошки, поэтому я выпустил ее за дверь, и она ушла и спряталась где-то в доме. Кошка жила у нас девять лет. Для нас, знавших, как она любила мамино кресло, ее внезапная неприязнь была непостижима. Более того, с того дня кошка больше никогда не садилась в то кресло и не оставалась в нем, когда ее туда сажали.

Кошка даже не оставалась одна в комнате с креслом, если ее случайно там закрывали, она настойчиво скреблась в дверь до тех пор, пока кто-нибудь из нас не спускался и не выпускал ее, за что она благодарила нас, мурлыкая от удовольствия. Могла ли кошка видеть что-то, невидимое человеческому глазу?»

Р.Д. Маклиан в письме в «Оккульт ревю» за апрель 1924 года рассказал, как его подруга «видела призрак одной из ее покойных родственниц, сидевший в кресле в ее комнате. Ее кошка вошла в комнату, вспрыгнула на колени духа, и, удивившись, что колени ее не поддержали, разочарованно упала на пол».

Р.Д. Маклиан комментирует: «Это, вероятно, показывает, что животные испытывают трудности в различении физических и астральных существ». Это справедливо не только в отношении животных. В главе о кошках в качестве предвестников смерти вы найдете случаи, в которых люди не могли различать физических и астральных кошек.

Известный автор Эдвард Шэнс писал в статье «Призрак, которого я люблю больше других»: «Мой любимый призрак выбран по принципу чистой симпатии. Это не совсем призрак, но он мой собственный или, по меньшей мере, мой давний приятель, что тоже неплохо. Дом, в котором я живу, состоит из двух коттеджей, соединенных в одно здание. Маленькая комната, используемая мною под кабинет, насколько я могу судить, была когда-то кухней и изолированной гостиной меньшего коттеджа. Когда-то, примерно пятьдесят лет назад, арендатор, живший здесь, подавленный, смею сказать, слишком близким присутствием своей жены и детей, повесился на балке в этой комнате. Так говорит деревенская легенда; и здесь по сей день сохранился большой, крепкий гвоздь, на котором вполне мог повеситься человек. То есть он смог бы, если бы был ростом с карлика или без ног: любой другой человек нашел бы это затруднительным. А по причинам, которые будут пояснены, он не мог быть безногим. Эту легенду я слышал когда-то, но она улетучилась из моей головы. Через некоторое время случилось так, что я заработался до полуночи; все в доме давно спали. Я был не совсем один, так как со мной была кошка — отвратительная кошка, которую держали только из-за мышей, а не любимица автора, разделявшая его кабинет и его работу. Что-то заставило меня оглянуться, не знаю, что именно. Там, прямо под гвоздем, внезапно показавшимся мне зловещим, кошка выражала свое удовольствие и делала такие движения, словно трется о чьи-то ноги. Несколько минут она опускала и поднимала голову, тихо мурлыча, а я сидел, смотря через плечо, и не мог сдвинуться с места. Затем я подошел к кровати и положил ее туда. Я оставил все лампы гореть и закрыл за собой все двери. И все же, как ни странно, утром гордость за мое приобретение прогнала ночной ужас. Это был мой призрак, мой собственный; не совсем собственный, конечно, но даже арендованный призрак — это больше, чем есть у других людей…»

В этой истории снова нет свидетельств, подтверждающих ясновидение у людей, мы видим только действия кошки, по которым можем делать свои выводы, но в истории, приведенной ниже, оба фактора присутствуют. Историю рассказала мисс Бейтс, которая, сняв комнату, быстро поняла, что ее хозяйка была «убежденным и очень сильным экстрасенсом». «Любопытные вещи случались во время еды, особенно во время вечерних обедов, когда она часто опускала нож и вилку и указывала мне на дальний конец красивой столовой, где она обычно видела призрак своего покойного мужа. «Посмотрите, дорогая мисс Бейтс! Вы должны видеть его, моего дорогого Генри. Вот он стоит, с бородой и все такое, вон там, между диваном и стеной. Я вижу его так же ясно, как и вас». Должна сказать, что я так и не увидела «дорогого Генри», но красивый полосатый кот что-то явно видел в том углу, потому что он с самым обеспокоенным видом спешил к дивану, прыгал на его край и сидел, глядя на Генри (вероятно), стуча хвостом. У него шерсть вставала дыбом, и он, не отрываясь, смотрел в угол со смешанным чувством страха и восхищения».