Девятая директива

“Краткое изложение сообщения № 6 34/33/Л202. Официально получено через посла: Пекин извещает Соединенное Королевство, что неизвестные в настоящий момент лица предложили обсудить условия доставки Представителя на территорию Китая в обмен на уплату им 80 миллионов гонконгских долларов. Пекин, будучи незаинтересованной стороной, понимая серьезную озабоченность Соединенного Королевства обстановкой в Бангкоке, предлагает обеспечить освобождение Представителя, уплатив указанную сумму. В свою очередь Соединенное Королевство должно освободить китайского патриота Хуа Сюли, находящегося сейчас в заключении в Дарэмской тюрьме, в Англии. Он может быть доставлен в любой пункт, о котором заинтересованные стороны договорятся, где и произойдет обмен. В то же время Пекин потребует полного возмещения уплаченной суммы”.

Ломэн с нетерпением наблюдал за мной.

— Понятно, — сказал я.

И тут его как прорвало:

— Они нас официально известили рано утром. Разумеется, их предложение рассматривается в первую очередь. О том, чтобы его отклонить, не может быть и речи: никто не гарантирует, что Представителя найдут живым и невредимым. Мне сказали, что сейчас, параллельно с усиленными поисками Представителя, идет подготовка к обмену. Время становится решающим фактором. Обмен произойдет в ближайшие дни. Английская общественность встревожена — китайское предложение осложнит ситуацию. Как вы понимаете, сначала обмен состоится, а только потом о нем сообщат общественности.

Он расхаживал взад и вперед — я не смотрел на него, наслаждался сильной болью в руке: я жив, а совсем недавно думал, что никогда больше не испытаю боль.

Значит, так. Все сделано по заданию Китая, хотя ранее я так не считал. Захват произвели “неизвестные лица”, а не китайцы. Все произошло на территории Таиланда, а не в Китае. Цель похищения самая простая: получить выкуп, что никак нельзя связать с китайским агентом, сидящим в тюрьме. Но… в интересах дружбы между народами… учитывая то, что китайский агент действительно сидит в английской тюрьме… давайте договоримся и заживем счастливо.

Даже вопрос с деньгами продуман. Китай заплатит Куо 80 миллионов гонконгских долларов из казны Соединенного Королевства. Хуа Сюли достанется китайцам даром. А вместе с ним и научно-техническая информация.

— Время становится решающим фактором, — повторил Ломэн.

— Сколько дней в нашем распоряжении?

— Пока неизвестно. Но меня заверили, что, как только Представитель окажется на территории Китая, Англия официально примет китайское предложение. Поступило сообщение, что Хуа Сюли освободили из Дарэмской тюрьмы и везут в Лондонский аэропорт. Все происходит с поразительней быстротой. За последний час я из посольства дважды связывался с Управлением по прямому проводу и получил категорический и точный приказ: найти Представителя и обеспечить его безопасность до того, как будет произведен обмен.

Зазвонил телефон, Ломэн сразу же схватил трубку.

— Слушаю.

Кивком он подозвал меня. Я подошел и взял трубку. Медленно и спокойно Виниа сказала:

— Тебя спрашивают. Неприятный будет разговор.

— Вам повезло? — он не назвался.

— Нет.

— Что случилось?

— Мне не повезло. Я упустил свой шанс. Линия могла прослушиваться — разговор был осторожный.

Он спокойно спросил:

— Это произошло по вине моего связника?

Он имел в виду индуса.

— Нет, он-то все сделал правильно. Виноват я. Ломэн пристально посмотрел на меня, я отвел взгляд.

— Вам придется трудно. Куо загнали в угол. Надеюсь, мои люди нападут на его след. Я немедленно сообщу об этом вам. Если вы срочно понадобитесь, я смогу вас найти?

— Да. Можете не сомневаться.

— Хорошо.

Кто-то забарабанил в дверь, Ломэн пошел открывать. Я положил трубку. Пришел какой-то работник посольства. Ломэн поговорил с ним, повернулся ко мне и спросил:

— Что-нибудь срочное?

— Торговец рыбой.

— Можете подождать?

— Да.

Он кивнул и вышел. Кличку “Торговец рыбой” мы дали Пангсапа за его сосуд с кроваво-красной водой.

Я остался один, хотел позвонить Винии, спросить, как у нее дела, но передумал — все у нее в порядке. Просто хотелось услышать еще раз ее голос. Я мог это сделать, я был жив, чувствовал боль в руке.