Девятая камена

Все той же черной пеленой.

Причастник, прежней жизни косной

Я буду ждать, преображен…

А, сдвинув полог переносный,

Ночь — бездну жизни обнаружит,

И вот уже обедню служит

Во мраке для других племен.

1916

НОЧЬЮ У РЕКИ

Воды — свинца неподвижней; ивы безмолвно поникли;

Объят ночным обаяньем выгнутый берег реки;

Слиты в черту расстояньем, где-то дрожат огоньки.

Мир в темноте непостижней; сумраки к тайнам привыкли…

Сердце! зачем с ожиданьем биться в порыве тоски?

Мирно смешайся с преданьем, чарами сон облеки!

Чу! у излучины нижней — всхлип непонятный… Не

крик ли?

К омуту, с тихим рыданьем, быстро взнеслись две руки…

Миг, — над безвестным страданьем тени опять глубоки.

Слышал? То гибнет твой ближний! Словно в магическом

цикле

Замкнуты вы заклинаньем! словно вы странно близки!

Словно ты проклят стенаньем — там, у далекой луки!

Воды — еще неподвижней; ветви покорней поникли;

Лишь на мгновенье журчаньем дрогнули струи реки…

Что ж таким жутким молчаньем мучат теперь ивняки?

1916

ВОСХОД ЛУНЫ

Белых звезд прозрачное дыханье;

Сине-бархатного неба тишь;

Ожиданье и обереганье

Лунного очарованья, лишь

Первое струящего мерцанье

Там, где блещет серебром камыш.

Эта ночь — взлелеянное чудо:

Ночь из тех узорчатых часов,

Зыблемых над спящими, откуда

Рассыпается причуда снов,

Падающих в душу, как на блюдо

Золотое — груда жемчугов.

Этот отблеск — рост непобедимой

Мелопеи, ропоты разлук;

Этот свет — предел невыразимой

Тишины, стук перлов, мимо рук

Разлетающихся — мимо, мимо,

Луциолами горящих вкруг.

Дышат звезды белые — прерывно;

Синий бархат неба — побледнел;

Рог в оркестре прогудел призывно;

Передлунный облак — дивно-бел…

В белизне алея переливно,

Шествует Лунина в наш предел.

1917

ЗАКАТНЫЙ ВЕТЕР

Веет древний ветр

В ветках вешних верб,

Сучья гнутся, ломятся.

Ветр, будь милосерд!

Ветви взвиты вверх,

Стоном их кто тронется?

Час на краски щедр:

В небе — алый герб,

Весь закат — в веселии.

Ветр, будь милосерд!

Я, как брат Лаэрт,

Плачу об Офелии.

Бледен лунный серп.

Там — тоска, ущерб;

Здесь — все светом залито.

Ветр, будь милосерд!

Кто во прах поверг,

Близ могилы, Гамлета?

Вздрогнет каждый нерв…

И из тайных недр

Память кажет облики…

Ветр, будь милосерд!

Верба, словно кедр,

Шлет на стоны отклики.

1916

НОЧНОЙ ГНОМ

Жутко в затворенной спальне.

Сердце стучит все страдальней;

Вторят часы все печальней;

Кажется: в комнате дальней

По золотой наковальне

Бьет серебром

Безжалостный гном.

Стелются гостеприимней

Сумраки полночи зимней;

В лад с молотком, все интимней

Тени поют; в тихом гимне

Ночь умоляет: «Прости мне!»

Нежная мгла

Кругом облегла.

Жутко в безжизненном доме…

Сердце изныло в истоме…

Ночь напевает… Но, кроме

Гимнов, чуть слышимых в дреме,

Бьет, утомительно — гномий

Молот в тиши,

По тайнам души…

1916

НОЧНЫЕ СТРАХИ

И бездна нам обнажена,

С своими страхами и мглами…

Вот отчего нам ночь страшна.

Ф. Тютчев

Как золото на черни,

Блестит, во мгле вечерней,

Диск маятника; стук

Минут в тиши размерной.

Невольно — суеверней

Глядишь во мрак, вокруг.

Ночь открывает тайны.

Иной, необычайный

Встал мир со всех сторон.

Безмерный и бескрайный…

И страхи не случайны,

Тревожащие сон.

Те страхи — груз наследий

Веков, когда медведи

Царили на земле;

Когда, копьем из меди

Наметив, о победе

Мы спорили во мгле;

Когда, во тьме пещеры,

Шагов ночной пантеры

Страшился человек…

И древние химеры,

В преданьях смутной веры,

Хранит доныне век.

1916

НА ЗАКАТНОМ ПОЛЕ

Красным закатом забрызгано поле;

Дождь из оранжевых точек в глазах;

Призрак, огнистый и пестрый до боли,

Пляшет и машет мечами в руках.

Тише! закрой утомленные веки!

Чу! зажурчали певуче струи…

Катятся к морю огромные реки;

В темных ложбинах не молкнут ручьи.

В пьяной прохладе вечернего сада

Девушка никнет на мрамор плечом…

Плачет? мечтает? — не знаю! не надо

Ведать: о ком! догадаться: о чем!

Было, иль будет, — мечта просияла,

В строфы виденье навек вплетено…

Словно, до дна, из кристалла фиала

Выпито сердцем густое вино.

Взоры открою: закатное поле,

Призрак огнистый с мечами в руках,

Солнце — багряно… Но ясен до боли

Девичий образ в усталых глазах!

Ночь 4/5 марта 1916

БЛИЗ МИЛЫХ УСТ

ЭТО — НАДГРОБНЫЕ НЕНИИ…

Это — надгробные нении в память угасших любовей,

Мигов, прошедших в томлении у роковых изголовий.

В дни, когда манят видения, в дни, когда радости внове,

Кто одолел искушения страстью вскипающей крови?

Благо вам, ложь и мучения, трепет смертельный в алькове,

Руки в святом онемении, болью сведенные брови!

Благо! Вы мчали, в течении, жизни поток до низовий…

Но океан в отдалении слышен в торжественном зове.

Сердце окрепло в борении, дух мой смелей и суровей;

Ныне склоняю колени я, крест мой беру без условий…

Так колебался все менее ангелом призванный Товий.

Это — надгробные нении, память отшедших любовей.

1916

ПРИВЕТ ЧЕРЕЗ ЗВЕЗДЫ

Канули краски заката,

Даль синевами объята:

Словно зубцы из агата,

Сосны встают из-за ската;

Выступит скоро Геката…

Но, непорочно и свято,

Сквозь океан аромата,

Взорами нежного брата

В эту юдоль темноты

Звезды глядят с высоты.

Ищешь ли в небе и ты