Девятая могила

Матильда пошла за стулом.

– Что рассказать? – спросил Фабиан.

Малин закатила глаза.

– У меня токсикоз, а не лоботомия.

Фабиан придвинул стул и сел.

– Малин, рассказывать особенно нечего. Ты и так наверняка все знаешь. В разгар суматохи, когда ты упала в обморок, Кремпу удалось выбраться через окно и прыгнуть.

– Это я знаю. А потом?

– А потом больше ничего не было. Следствие окончено, и все довольны и счастливы. – Для пущей убедительности он улыбнулся, одновременно услышав, как Матильде удалось вынуть пакет с конфетами.

– Это Андерс? Это он велел тебе так себя вести?

– Как вести? Я даже не говорил с Андерсом. Малин, я не понимаю, что…

– Прекрати, иначе я по-настоящему рассержусь. Не приходи и не говори, что все окончено. Разве непонятно, что по твоей складке на переносице я вижу, как тебе тяжело, что сегодня воскресенье. Ведь больше всего ты хочешь работать.

Фабиан задумался над тем, как ему поступить, хотя на самом деле он уже принял решение, и вздохнул.

– Я не считаю, что это Кремп. Мне кажется, он служил приманкой для привлечения нашего внимания, а на самом деле за всем этим стоит кто-то другой. – Как обычно, он ждал сильных контрударов и протестов в виде отточенных аргументов, которые опровергнут его мысль. Но ничего не последовало, даже легкого закатывания глаз. Он не знал, как истолковать ее молчание: или она не слышала, или слишком устала и не в силах реагировать.

– Малин? – он помахал рукой перед ее лицом. – Ты слышала, что я сказал?

– Да, я слышала. Нет, мозг у меня еще не умер. Именно это я и подозревала.

– Ты? С каких это пор?

– Через какое-то время после того, как я очнулась здесь, в больнице. В тот момент, когда это происходило, я думала, что он говорит о своем «втором я». Но он говорил совсем о другом.

– Вот как? – Фабиан наклонился к ней поближе.

– Да, во время следственного эксперимента. Помнишь, как он сказал о ком-то, кто внезапно возникает?

Фабиан покачал головой. Он был так занят тем, чтобы Малин пришла в себя, что почти не слышал ни слова из того, что говорил Кремп.

– И, к сожалению, пропала видеозапись.

– Как пропала?

– Сегодня ночью я был в отделе – хотел просмотреть весь материал, в частности, то, что снимал Томас во время следственного эксперимента. Но кто-то уже побывал там и все убрал.

– Боже, как странно. Кому…

– Полиции безопасности, если хочешь знать мое мнение, – сказал Фабиан, который решил пока что оставить вопрос об Эдельмане при себе. – Я не знаю точно, как или почему, но нет сомнения в том, что это вышло далеко за пределы нашего маленького отдела, и осмелюсь сказать, не только мы с тобой поняли, что Кремп невиновен.

– Какое счастье, что я не доверяю Томасу и его режиссерским способностям. Возьми со стола мой телефон.

– Что, ты все записала? – Фабиан протянул ей мобильный.

– Собиралась послушать это сразу же по приходу домой. – Она разблокировала свой телефон и нажала на звуковой файл. – Слушай.

«Но так нельзя, это совсем нехорошо. Очень плохо. Так не годится, тогда все будет неправильно, и так не должно быть. В смысле неправильно, – послышалось бормотание Кремпа. – Все должно быть правильно, а если нет, все начинает кружиться, и я устаю, и действительно, тот провожатый там, хотя только у меня… – послышалось, как Кремп сглотнул и перевел дух… – есть ключи, но он все равно там, устраивает и помогает. Он не думает, что я знаю, но я знаю, а потом все становится таким тяжелым и темным, и я словно исчезаю.

– Оссиан… попытайся успокоиться и…»

Малин поставила запись на паузу и встретилась взглядом с Фабианом.

– Ты слышал?

– Ты имеешь в виду «тот провожатый»? Кремп так называет свое второе я. К тому же он потом сразу говорит об этом.

– Я тоже так думала, когда услышала это в первый раз. Послушай еще раз. – Она снова включила звуковой файл.

– Папа, нам еще долго? – захныкала Матильда.

– Матильда, помолчи немного. Мы скоро закончим.

«Все должно быть правильно, а если нет, все начинает кружиться, и…»

– Папа, мне скучно…

Фабиан зашикал на нее, не поворачиваясь, и поэтому не увидел, что она спрятала фарфоровую куклу под куртку и теперь собирается потрогать кнопку на спине.

«…и действительно, тот провожатый там, хотя только у меня… есть ключи, но он все равно там, устраивает и помогает. Он не думает, что я знаю, но я знаю, а потом все становится таким тяжелым и темным…»