Девятая могила

Но сейчас она находилась не в Колдинге, а в Хельсингборге, чтобы установить местонахождение серийного убийцы и схватить его. Она обвела помещение глазами и отметила, что лаборатория судебно-технической экспертизы выглядит совсем не так, как кабинет Кьеля Рихтера в Копенгагене. Это была прямая противоположность ослепительно белому и клинически чистому интерьеру. Пол и стены были из бетона, а с потолка свисала арматура ламп дневного света, освещавших несколько различных рабочих станций.

Дуня взяла мобильный, сняла блокировку и увидела, что уже без пяти пять. Значит, теперь Бенни Виллумсен опережает их на три с половиной часа – на целую вечность. За это время он мог оказаться далеко за пределами досягаемости. Если он решил не снижать темп, так сказать. Но если он, наоборот, уверен в том, что полиция ищет в его квартире несуществующие доказательства, есть немалый шанс, что он расслабился.

Тогда преимущество в три с половиной часа вполне можно не брать в расчет.

Она повернулась к Утесу.

– Ну что, начнем? Я вижу, что мы…

Утес попросил ее помолчать.

– Коллега не любит, когда ему мешают во время работы, – прошептал он и как можно тише закрыл за ней дверь.

– Какая разница. Все равно все идет к чертям, – услышали они бормотание в глубине комнаты.

Только сейчас Дуня увидела, что там сидит мужчина в белом халате и пристально смотрит на большой компьютерный экран. Мужчина повернулся к ним и опустил подбородок на грудь, чтобы видеть поверх очков для чтения.

– Это Дуня Хоугор, о которой я тебе рассказывал, – произнес Утес, проходя в комнату. – Ну, ты знаешь, из полиции Копенгагена.

– Да, у меня нет Альцгеймера, – отозвался мужчина и снова повернулся к экрану, заполненному длинными колонками с буквами и цифрами в различных комбинациях.

– Да-да, в общем, это наш судебный криминалист Ингвар Муландер, и могу заверить, что обычно он пребывает в гораздо лучшем настроении.

– У вас проблемы? – спросила Дуня и подошла к Муландеру.

– Если ты называешь преступника, исчезнувшего как дым, проблемой, то ответ однозначно «да». – Муландер включил на одном из экранов запись с камеры наблюдения, где видно, как «БМВ» Акселя Ноймана с затемненными стеклами съезжает с парома. – Как видишь, сегодня он выехал с парома здесь, в Хельсингборге, в двадцать минут второго. По логике, это должно означать, что потом его зафиксировала одна из дорожных камер в городе. Но как бы не так. Прошло уже почти четыре часа, а его по-прежнему нет ни на одной дорожной камере во всем Сконе.

– Мне кажется, я не все понимаю, – сказала Дуня. – Вы имеете в виду фотоловушки?

Муландер кивнул.

– Но если он не превышал скорость?

Муландер и Утес переглянулись.

– Не знаю, насколько далеко в этом отношении вы продвинулись в Дании, но мы здесь, в Мальме, в тестовом режиме вовсю осваиваем систему ANPR. И каким-то образом, не спрашивай меня, как именно, Тувессон удалось получить разрешение на то, чтобы использовать их данные, – рассказал Утес.

– Они так же расстроились, как и мы, когда его освободили, – сказал Муландер.

– Вот как, но тем не менее. Она, должно быть, подергала за какую-то веревочку, которая вела наверх. Я хочу сказать, что это не так однозначно, – заметил Утес.

– А что такое ANPR? – спросила Дуня.

– Automatic Number Plate Recognition[6], – ответил Муландер. – Что означает, что дорожные камеры напрямую подключены к серверу и регистрируют все проезжающие машины в реальном времени, независимо от того, с какой скоростью они едут.

– И в Швеции это можно делать?

– Еще нет. По прогнозам, только через два года все статьи закона будут проработаны. Так что мы не можем использовать это как доказательство, – сказал Утес.

– Это все равно не играет никакой роли, поскольку поиск ничего не дает, – со вздохом произнес Муландер.

– А может, в системе есть жучок? – предположил Утес.

– Нет, скорее он намеренно выбирал небольшие дороги, где нет никаких камер, и поэтому я теперь собираю сведения со всех охраняемых гаражей и заправок. Если нам повезет…

– Или он просто изменил одну букву или цифру на номерных знаках, – предположила Дуня, кладя пальто и шарф на свободный стул.

– А что, не такая уж глупая идея, – сказал Утес и настойчиво кивнул. – Немного черной изоленты – и готово. А ты как считаешь? – Он повернулся к Муландеру.

Но вопрос повис в воздухе без ответа, поскольку Муландер уже искал альтернативные номерные знаки.

Тем временем Дуня увидела папку под названием «Случай на острове Вен – Август 2007 г.».

– А что это?

– Я рассказывал тебе об этом по телефону. Именно по этой причине Виллумсен по-прежнему на свободе. Я тебе об этом писал в мейле, но потом стер, поскольку уверен, что это не он. Но Ингвар считает, что ты должна ознакомиться со всеми фактами и составить собственное представление, – сказал Утес.

– Очевидно, что это он, – со вздохом отозвался Муландер. – Кому же еще быть?

– Хороший вопрос. С уверенностью можно сказать, что это не Виллумсен. У него железное алиби. Но не будем дальше спорить из-за этого, – сказал Утес и повернулся к Дуне. – Как ты слышишь, мы не совсем согласны друг с другом.