Девятая Парковая Авеню (СИ)

«Нам необходимо отдохнуть. Мозг, ты проделал огромную работу по обустройству собственной жизни. Твоя судьба в твоих руках… я б даже сказал – в нежных объятьях, но силы и кровь, которые ты за это отдал, ужасающие. Конечно, я тобой горжусь. Любовь, казавшаяся невозможной, найдена, месть совершена до конца… и твое счастье наконец-то пришло и нахально расселось под солнцем. Осталось найти успокоение и восстановить нервы».

И мой меланхоличный возлюбленный, мое нахальное счастье… поможет мне в этом. Я не стану оглядываться на пройденный путь. Помню, однажды мосты в прошлое я уже сжег.

«Да хрен с ним, с пройденным. Нас ждет еще длинная-предлинная дорога. И здесь, и на той стороне, после жизни и смерти, под защитой демона».

Да. Я даже успел забыть. Как ты думаешь, он наш отец? И с его легкой руки мы с Кси умрем в один день?

«Почему бы и нет? Но вообще-то тебе рано об этом думать, в двадцать пять-то лет! Тебе предстоит еще столько всего совершить… Вознести могущество корпорации, которая через месяц станет твоей, до небес, для меня посвятить своего золотоволосого инфанта в короли (венец королевский ему очень кстати в кейсе подбросили), вылечиться окончательно от наших шизофреничных разговоров и даже… завести ребенка?! От него. Или ему от тебя… это как Асмодей прикажет. Но родить детей самостоятельно?.. Нелепость какая. Извини, но я проголосую за экстракорпоральное оплодотворение какой-нибудь португалки.

Но даже без детей – храни всех нас от Тьмы. Твои крылья… ни одна тварь ублюдочная не смогла их сломать. После всех бед и горестей они не утратили слепящей белизны и первозданной чистоты существа высшего. Небожителя».

Перестань.

Я посмотрел на далекие стены кафедрального собора, казавшегося игрушечным, вспоминая, кто незримо присутствует там, за ними, и отвернул голову обратно – к Атлантическому побережью. И обомлел. Над океаном засияло три огромные радуги, одна в другой, раскинувшиеся на половину небосвода и из-за невероятной яркости и сочности красок казавшиеся почти фантастическими. Кто-то нарисовал их не по-настоящему, издеваясь, лишь в моем сознании. Но я глазел и глазел на это божественное (или всё-таки дьявольское?) чудо и не слышал позади легких шажков своего раздетого золотоволосого русала… или эльфа. Он лег рядом со мной, уютно втиснувшись в разгоряченные солнцем объятья, и я вздрогнул от его нежного взволнованного шепота:

- У тебя слезы, Энджи. Они красные… Почему? Ты болен? Ты ранен?! - тоненькие пальцы проползли на мои щеки. Но я почти ничего не почувствовал. Кровь перестала выступать на глазах, и я закрыл их.

The chosen angel’s crying blood… And tears turn rain into The Flood^3. Вот спасибо, заботливый папочка, и тут удружил, за объяснениями в ад мчаться не надо. Ледяной дьявол, приложившийся ко мне так глубоко и похабно, что изменил всё моё естество. Или оно всегда было таким заоблачно чуждым этому миру? А он лишь сбил замок с маленькой потайной двери?

Ксавьер не должен узнать. Никогда. Не догадаться.

- Я здоров как бык. Плачу от счастья, душа моя. От счастья.

~~~~ Конец пятой части ~~~~

Комментарий к 31. Бесконечность

^1 Она, наверное, никогда не видела штанов из черной кожи, предшественниками которых (полностью идентичными) Ангел, помнится, соблазнял министра обороны, а также черные шелковые рубашки.

^2 Старушенция-то не сдохла! Придет потом в себя и вспомнит… м-м… все, что Кси ей наговорил. Надо бы попросить Дилана, чтобы он отравил зловредную мамашу за обедом.

^3 «Избранный ангел, плачущий кровью. И слёзы обращают дождь во всемирный потоп». Строки из песни группы Ice Devil “Dark Funeral of my Heart”.

========== Нечто странное (Эпилог) ==========

Something strange — Epilogue

Громко рассмеявшись, Ангел ухватился за свой округлый, смешно выпирающий живот, чтобы, падая на спину, никуда не укатиться, и проговорил:

— Знаешь, папа, чего-чего, а такого уморительного бреда ты ещё не сочинял. Особенно я потухал, читая о духовке и моём предполагаемом желании… э-э-э… сблизиться с Юрки Циклопом. Он такой, я извиняюсь, страшненький! И староват для меня.

— Подумаешь, — фыркнул Моди, аккуратно складывая стопкой ещё теплые после принтера страницы книги. — Зато ты ночь не спал, читая… за уши не оттащить было. Хотя плевался и на каждой странице твердил, что я ужасен. И не только ты, кстати.

— Да, верно, — всё ещё задыхаясь, отозвался беременный киллер и выразительно хлопнул ресницами. — Я бы не отказался влезть в шкуру шлюхи, чтобы пережить всё это, но знаешь… меня возмутила сцена с российскими делегатами. Даже пьяный в доску и даже под музыку Кирсти я ни за что не выйду танцевать нагишом перед толпой бородатых мужиков.

— Я знаю. Мне самому не особо нравится этот фрагмент, но он жизненно необходимая перемычка для дальнейшего повествования.

— Демон! Сволочь! — в спальню Ангела влетел его муж, то есть Ксавьер, вцепившийся в горло Асмодея и кричавший по ходу дела: — Я тебя на заднем дворе закопаю! Почему у книги такой паршивый конец?!