Девятая печать

– Нэйта, ты куда!

– Здрас-сте! – это уже лорд Кайлинор.

Это что же получается, они шагнули в случайно – конечно же, случайно! – открытый портал втроём?

– Ох! – Лизавета Игран схватилась за сердце.

– Мама, мама, ты не переживай, всё нормально! – Нэйта подбежала к матери и усадила её в старенькое помятое кресло, давно отслужившее хозяевам, но вполне пригодное для того, чтобы стоять в комнатке кастелянши.

– Нэйта, это ты. А мы совсем недавно говорили о тебе, – растерянно проговорила мать, с опаской поглядывая на мужчин, которые с любопытством и некоторой долей неуверенности во взгляде осматривали помещение. Пожалуй, они и не подозревали о существовании подобных.

Здесь всегда витали ароматы цветочных отдушек, мыла и ни с чем несравнимый запах глаженого белья. По стенам располагалось множество шкафов, в центре – большой гладильный стол, в углу у самой двери – то самое кресло, в котором сейчас сидела Лизавета Игран.

– Да, мама, это я. Решила навестить вас, – Нэйта ещё раз глянула на скромно молчавших мужчин, – с друзьями.

– Так это твои друзья?

В глазах старшей Игран плескалось столько вопросов. Знают люди эту дружбу магов. И их отношения к женщинам тоже не тайна.

– Думаю, меня вы не забыли, а лорд Кайлинор Принстон наш общий друг. Просто друг, – решил внести ясность Филипп и собственнически обнял Нэйту за талию.

– Да, мы сотрудничаем, – без своих обычных шуток подтвердил светлый маг.

– Ох, что же мы здесь? – мама Нэйты спохватилась и подскочила на ноги. – Вы к господам Винтерам, да?

Куда как проще принять, что лорды-маги явились к хозяевам и, совершенно случайно заблудившись, попали в её владения, нежели поверить, что вышли они прямо из воздуха. Мало ли что, отвлеклась и не заметила, как они вошли.

Нэйта уже пожалела о своём поступке. Мама до сих пор не пришла в себя. Ну да что уж теперь сокрушаться, нужно как-то оправдываться. Пусть, по недавним воспоминаниям самой же Нэйты, простые люди приписывали магам и не такие чудеса и заслуги, но запутывать мать ещё больше не хотелось. Нэйта и так была с нею не совсем честна.

– Лорды прибыли к Винтерам, – Нэйта предупреждающе сжала ладонь Филиппа, нечего забивать голову мамы сложными подробностями, – а я к тебе, мама. К тебе и к папе.

– Да, именно так, – подтвердил некромант. – Решили проводить Нэйту, и уже уходим, – он открыл дверь, приглашая молчавшего Принстона на выход. – До встречи, дорогая, – Нэйте достался поцелуй в лоб. – Мадам, рад новой встрече, – он поклонился миссис Игран и вышел вслед за другом.

– Мама, я так по вас скучала! – Нэйта приблизилась к матери, так и сидевшей в кресле, опустилась рядом и положила голову ей на колени. – По тебе, по Николеньке, по папе. Как вы тут?

– Да как, всё по-прежнему. Николенька вырос, помогает отцу в саду. Сама знаешь, весна-лето самые хлопотные, папе и к чарочке приложиться некогда. А я вот тут. Ох, да что же я о себе и о себе, что с нами может случиться! Ты про себя расскажи, дочка. Как ты? Лютует? – она скосила взгляд на закрытую дверь, в которую вышли мужчины.

– Кто? Филипп? – не поняла вопроса Нэйта.

– Он самый, некромант проклятущий, – подтвердила Лизавета.

– Не надо так говорить, мама, – вспомнились мистер и миссис Ганг с их домом, загаженным невольными проклятиями, – словам, даже сказанным немагами, свойственно сбываться.

– Вот как? – мать поджала губы. – Значит, Филипп.

– Да, мама, просто Филипп. У нас всё хорошо. Я нашла своего мужчину и место в жизни, мама.

– Я уже тогда знала, что не вернёшься, – печально призналась мать, а потом отрешённо махнула рукой. – Ну да что теперь об этом, я рада, что ты сумела вырваться от горшков и сковородок.

Было ещё одно, о чём стоило переговорить с матерью. Долго скрывать магическую суть Нэйты не удастся. Рано или поздно об этом все узнают, а значит, узнает и отец. Узнает и поймёт, что Нэйта не может быть его дочерью.

– Мама, а ты не хочешь перебраться ко мне? С Николенькой. В столице замечательные школы.

– Эт-то ещё зачем? – Лизавета нахмурила брови.

– Мама, ты же понимаешь, что долго скрывать то, что я маг, не получится. Папа…

– Папа знает, – спокойно сообщила мать.

– Знает. И что?

– И ничего, ты по-прежнему его свистушка-болтушка, – старшая Игран вспомнила давнее прозвище, которым девочку называл отец. – Если, конечно, сама от него не откажешься, э настороженно добавила она.

– Ни за что! Я вас люблю, мама.

Как же хорошо сидеть у материнских ног, положив голову ей на колени.

– Ох, заболтала я тебя, моя девочка, – спохватилась Лизавета, – уж давно время обеда настало, пойдём домой. Суп разогрею и котлетки. Или ты теперь с господами? – она как-то сразу съёжилась, словно только что поняв, как же высоко вознеслась её дочь.

– Мама, я так соскучилась по твоим котлетам!

Дома всё было по-прежнему. Николенька первый прошмыгнул к столу, едва смочив ладони водой. Отец обстоятельно вымыл руки, молча взял сына за ухо и подвёл его к раковине. Братец удручённо вздохнул и на этот раз принялся тщательно смывать грязь.

– И шею!