Девятая рота. Факультет специальной разведки Рязанского училища ВДВ

Тут еще и командиры наши каждый день капали на мозги, предлагая сбежать, а большинство и бежали именно тогда, в карантине, до принятия присяги. Такое искушение выдержали не все. Едва ли не каждый второй так и не смог получить лейтенантские погоны.

Среди поступивших было много тех, кто поступил по «блату», по знакомству и родственным связям. Большинство дезертиров и были отпрысками имевших некоторое отношение к спецслужбам родителей. Одним из первых ушел толстяк Шаганов, который вначале переобулся из сапог в тапочки — натер мозоли, — а затем и вовсе исчез из наших рядов, и вместе с ним еще несколько человек.

Может быть, именно тогда и закладывались основные черты разведчика — никогда не сдаваться, идти вперед, пока «смерть не остановит тебя в выполнении задачи». Может быть, тогда и проходил отбор в элиту Вооруженных сил, когда романтики превращались в выносливых и беспощадных, в первую очередь к самим себе, воинов?

Как бы ни звучали высокопарно эти слова, но это было именно так. Уже через несколько лет эти, окружавшие меня, испуганные и замордованные службой пацаны стали отчаянными и решительными командирами групп войск специального назначения ГРУ, орденоносцами.

Каким образом происходила эта трансформация, как случилось такое превращение? У меня нет ответа.

Глава 6. Карантин. Подготовка к прыжкам

Дни летели быстро, а время двигалось медленно. Менее чем через месяц первая неделя службы казалась далекой, как первая школьная линейка десятикласснику, а гражданская жизнь и вовсе исчезла в туманной дымке свежего утра на спортгородке учебного центра РВВДКУ. Даже теперь тот трудный период мне представляется ближе, чем вручение лейтенантских погон и прощание с Боевым знаменем училища.

Началась интенсивная подготовка к прыжкам. Большинство курсантов не имело опыта прыжков, у некоторых, как у меня, было три исполненных на военкоматовских курсах, а у Игоря Скирты, например, уже пошел шестой десяток парашютных прыжков. Однако здесь это не принималось в расчет и все начинали с азов.

Теперь значительная часть времени стала отводиться на воздушно-десантную подготовку. После обеда вместо самоподготовки мы занимались укладкой парашютов. Это радовало, потому что порой не оставалось времени для кросса.

Любой предмет изучается по общепринятой методике — от простого к сложному. ВДП не было исключением. Однако здесь ко всему прочему добавлялась, вольно или невольно, физиология.

Дело в том, что каждый поступивший в той или иной степени изначально обладал склонностью к риску и авантюризму в положительном смысле слова. После освоения азов предпрыжковой подготовки мы приступили к работе на имитаторах самолетов.

Первым был тренажер Ан-2, который представлял собой металлический каркас размером с этот самолет и высотой примерно пять метров. Мы разместились внутри на сиденьях с макетами парашютов на плечах, прицепили роликовые каретки к металлической направляющей. Затем прозвучали команды «приготовиться», «пошел» — и «выброска» началась.

Мне было очень страшно, но иного варианта не было. Я оттолкнулся и сиганул вниз с пятиметровой высоты. Легче всего, как оказалось, правильно сгруппироваться — я просто сжался от страха, а это и было нужное положение. После приземления адреналин ударил в голову. В расположение мы возвращались в приподнятом настроении — эйфория овладела каждым из нас.

Через пару занятий мы уже привыкли, и адреналин перестал бередить сердца юных «парашютистов», а тут как раз подошло время тренировок на тросовой горке.

Те же макеты парашютов, та же роликовая каретка, только высота уже стала иной — примерно четвертого этажа. Вновь прыжок, эйфория победы над собой и приподнятое настроение.

Так постепенно возникала потребность в острых ощущениях, получить которые оказалось достаточно легко — надо было только преодолеть свой страх. Может, эта зависимость у людей несведущих называется отвагой?

Впоследствии такие занятия превратились для нас в развлечения. В училище на парашютном городке имелась такая тросовая горка, и в свободное время курсанты бегали туда кататься. Макетов парашютов с карабинами, разумеется, не выдавалось, а тросовая горка была устроена таким образом, что когда один курсант катился вниз, вторая свободная каретка поднималась наверх, но иногда не доезжала до конца. Поэтому, чтобы ухватиться за нее, приходилось чуть прыгнуть в пустоту и потом мчаться вниз. От такого акробатического номера на высоте четырехэтажного дома захватывало дух.

Развлечение закончилось в одночасье, когда курсант седьмой роты не сумел надежно схватиться за плечи каретки, сорвался и упал. К его счастью, прежде чем рухнуть вниз, он успел преодолеть часть пути, и высота стала меньше. Однако он сильно повредил позвоночник, был комиссован и уехал домой прямо из госпиталя инвалидом. Опасные шалости были прекращены, но только лишь потому, что каретки стали пристегивать замками.