Девятая рота. Факультет специальной разведки Рязанского училища ВДВ

Во время отпуска инженерного факультета, как я уже упоминал, несение внутренней службы ложилось только на нашу роту, изредка дополняясь силами солдат БОУПа (батальон обслуживания учебного процесса — прим. ред.). Пожалуй, самым нелюбимым был наряд на кухню. Формально ночью можно было отдыхать от отбоя до подъема, однако такого не случалось, потому что пока наряд не выполнял всю работу, в расположение прапорщик-дежурный по столовой курсантов не отпускал. Почти сутки приходилось в рабочей одежде, то есть почти в рванье старого обмундирования, мыть полы и кухонные цеха, убирать и перемывать посуду после приема пищи всего училища. Это порядка шести тысяч разных предметов, включая кружки, ложки, тарелки. Но самым мучительным местом была овощерезка. Почистить несколько ванн картошки и других плодов сельского хозяйства оказывалось делом тяжким и порой затягивалось до утра. Все это возлагалось на троих курсантов, которые туда назначались. Картофелечистка вечно была неисправной.

В наряде по столовой. На переднем плане Закревский и Петренко. На заднем Гавриленко и Пивоваров

Еще троим доставалось мыть посуду и так далее. Однако частенько и помогали друг другу. Точнее, кому сама судьба уготовала такую участь, ибо кидали «на пальцах» — своего рода жребий.

Претенденты на внеурочную работу становились в круг, заранее условливались, с кого начинается счет, и «выбрасывали» пальцы. Командир отделения в этом не участвовал, он только наблюдал, а затем ставил задачу тем, на кого указал перст судьбы.

На особом месте стоял вывоз помоев. На задах училища необходимо было несколько больших пластиковых фляг, предварительно притащенных туда на своем горбу, перелить в самосвал. В тот раз мне выпало принимать фляги в кузове и выливать себе под ноги. Все бы ничего, но в какой-то момент я поскользнулся и нырнул с головой в помои. Отфыркиваясь и кашляя, я немедленно вскочил, но, увы, кухонную «подменку», то есть старую гимнастерку, пришлось сушить на себе. Но здесь, в наряде по столовой, курсанты находили себе развлечение. Например, на мощный рыболовный крючок ловили крыс, сидя на столе для приема пищи, а потом добивали пойманную голохвостую бедолагу ногами.

Обычно нарядов по училищу выпадало около шести в месяц, не считая дополнений других взводов. Нарядов по роте чуть меньше. В худшие времена было значительно больше, и учиться приходилось «между делом», но успевать было надо. Во-первых, от успеваемости зависело, отпустят ли тебя в увольнение, ну и экзамены никто со счетов не сбрасывал. Здесь последствия были тяжелее — пересдача за счет отпуска.

Мне больше нравилось быть в карауле. Костя Кож-мяков разделял мое мнение, и мы постоянно просились именно туда. В свою очередь, наилучшей, по моему мнению, была первая смена. Здесь получалось так, что немедленно после возвращения с поста караульный попадал на прием пищи. Эта мысль так грела душу часовому во время ленивого брожения между учебными корпусами на втором посту, между машинами — на третьем и легкой дрёмы, стоя возле Боевого знамени училища, — на первом. Благо, что времена были спокойные и можно было не особо беспокоиться за сохранность складов. Правда, перед Боевым знаменем еще в те времена была установлена камера наблюдения, которая частенько не работала, а когда включалась, то загорался красный индикатор. Курсанты сразу узнали, что после этого есть несколько секунд, чтобы вскочить со ступеньки и занять свое место, пока видеотехника разогреется, и начнет показывать телевизор в помещении дежурного по училищу.

Караульное помещение находилось очень выгодно для девятой роты, а именно — здесь, в противоположном углу скверика, располагался караульный городок и вход в помещение. Таким образом, когда дежурный проходил в арке между зданиями, а другого пути у него просто не было, то либо караул успевал предупредить дежурного по роте, либо наоборот.

На разряжании оружия в карауле

Жизнь в карауле текла совсем иначе, чем в училище. По своему распорядку и по своим правилам. На первом курсе было сложнее. Начальник караула — поначалу курсант старшего курса — гонял молодежь по полной программе, не самоутверждения ради, а службы для, то есть без злости и издевательств, но с поучениями, разбором ошибок и долгой зубрежкой устава Г и КС (гарнизонной и караульной службы). Это было благо, потому что, изучив все необходимое очень быстро, впоследствии и затем можно было отдыхать.

Запомнив назубок все связанное с караульной службой, отработав команду «Караул, в ружье!» до такой степени, что некоторые даже умудрялись не просыпаться, занимая положенное место в караулке по боевому расчету, можно было и отдыхать, и есть в свое удовольствие. Лично у меня было два места для сна. Одно законное — в комнате отдыхающей смены и другое — на столе для чистки оружия, с уставом в руках. Таким образом, отдав службе очередные два часа на посту, я приходил в караулку и спал еще по два часа поочередно в каждом месте моего отдыха, правда, приемы пищи отнимали некоторое время.