Девятая рота (сборник)

– Вам слова не давали, ефрейтор, – не глядя ответил тот. – Меня зовут сержант Погребняк, – продолжал он, прохаживаясь вперед и назад перед новобранцами. – Забудьте, кем вы были в учебке! Здесь вы не отличники и не двоечники, здесь вы вообще никто! И я лично буду драть вас день и ночь, чтобы сделать из вас нормальных бойцов!

Салаги уныло переглянулись – все это было уже знакомо.

– Не понял… – насторожился Хохол. – Я внятно выражаюсь, воин? – остановился он перед Лютым.

– Так точно, товарищ сержант!

– Значит, так… – Сержант глянул на часы. – До двадцати одного часа вылизать всю казарму, чтоб блестело, как котовьи яйца! В двадцать два – выход на боевое задание! Время пошло!

Лютый и следом за ним остальные, пригнувшись, короткими перебежками крались в темноте. Потом по-пластунски подползли к колючке и затаились.

За колючкой, огораживающей закуток около склада, стояли клетки. Прапор в трусах и шлепанцах на босу ногу кормил кроликов, подсыпал в клетки траву, чесал их за ушами.

– На, мой хороший… И тебе, и тебе тоже… Ай ты мой ушастенький…

Когда он скрылся в дверях, Лютый достал штык, соединил с ножнами и перекусил несколько ниток колючки у земли.

– Слушай сюда. Моя с Воробьем – первая справа. Джоконда, Стас – ваша третья, чтоб не толкаться. Воробей, открываешь и сразу бежишь, я беру – и за тобой. Чугун, страхуешь здесь… – Лютый огляделся, коротко выдохнул и скомандовал: – Вперед!

Они проползли под колючкой, потом одновременно бросились к клеткам. Воробей и Стас распахнули дверцы, Джоконда и Лютый схватили по кролику и кинулись прочь. С разбегу упав на землю, проползли обратно и побежали в темноту.

Прапор вылетел из дверей с пистолетом.

– Стой! Стой, суки, стрелять буду! – истошно заорал он. Потерял на бегу шлепанец, споткнулся и растянулся во весь рост.

Воробей стоял на коленях, прижав одной рукой кролика к бревну. В другой мелко дрожал занесенный штык.

– Не могу! – сказал он наконец. – Лучше меня режьте – не могу!

– Вот урод пернатый! – Лютый забрал у него штык, перехватил кролика. Решительно занес лезвие.

Кролик таращил на него глаза, испуганно подрагивал носом. Лютый занес штык еще выше… И опустил.

– Давай ты, Чугун!

– А я чо, крайний?

– Быстрей, пацаны! – Стас тревожно оглянулся. – Залетим же сейчас!

– Ну так режь сам!

– Давайте на пальцах кинем, – предложил Воробей.

– Дай, – вдруг спокойно сказал Джоконда. Он взял штык, опустил его и замер на мгновение, сосредоточенно глядя перед собой холодными глазами. Коротко замахнулся и с хрустом рубанул лезвием.

Хохол, долговязый носатый Афанасий, плосколицый казах Курбаши и салаги сидели в каптерке вокруг стола с обглоданными косточками.

– А сержант у вас кто был? – спросил Хохол, сыто ковыряя спичкой в зубах.

– Дыгало.

– Сашка Дыгало? – удивился Афанасий. – Я думал, списали его вчистую.

– Да, это вы попали, пацаны, – протянул Хохол. – Не позавидуешь. У него крыша-то совсем съехала. По ночам тут орал, зубами скрипел – боем командовал, спать не давал, пока в госпиталь в Ташкент не отправили… А ведь нормальный парень был, веселый… Как это называется-то, медицина? – толкнул он Курбаши.

– Контузия называется.

– Я думал, умное слово скажешь, чурка. Это я и без тебя знаю.

– Белоснежка там еще? – спросил Афанасий.

– Там, – ответил Лютый.

Все засмеялись, переглядываясь.

– Гляди. – Афанасий задрал тельник. На груди у него был выколот девичий профиль. – Ну как, похожа? А, художник?

– Более-менее, – уклончиво ответил Джоконда.

– Это пацан по памяти колол, через год уже… – Афанасий любовно скосил глаза на наколку. – А Помидор, слышь… – скис он вдруг от смеха. – Ему самылинский пулемет, покоцанный, выдал! – указал он на Чугуна. – Новый-то вместо него, видать, списал и духам уже толкнул!

– Он что, с духами оружием торгует? – удивился Воробей.

– А что, он один? Ты чо, вчера родился? – пожал плечами Хохол. – Из наших же стволов по нам бьют. Редко когда чужое встретишь.

– Помнишь, на Усаму когда нарвались, – сказал Курбаши, – «эм-шестнадцатые» потом нашли, американские.

– А я все понять не мог, из чего стреляют-то – музыка не та, – кивнул Афанасий.

– Усама – это кто? – спросил Чугун.

– Лучше бы тебе не знать, – усмехнулся Хохол. – Командир «черных аистов». Арабы-наемники… Вот не дай бог опять встретиться. Как вспомню, так вздрогну…

В каптерку заглянул дневальный:

– Атас! Помидор по роте шарится!

– Собрали все, быстро! – скомандовал Хохол.

В одно мгновение кости завернули в газету и сунули за шкаф, на стол выставили чайник.

Прапор распахнул дверь и замер на пороге, принюхиваясь маленьким подвижным, как у кролика, носом.

– Заходите, товарищ прапорщик, – нагло улыбнулся Хохол. – Чайком вот балуемся…

– Все равно ведь найду гадов! На губе сгною! – прошипел Помидор. – У саперов собаку возьму, по следу пущу! – Он кинулся дальше по казарме.

– А вдруг правда пустит? – опасливо спросил Стас.

– Да насрать, – лениво потянулся Хохол. – Через три дня на боевые. Война все спишет.