Девятая рота (сборник)

– Курбаши! – не отрываясь от автомата, крикнул Лютый. – Курбаши, сюда!

Он пробежал по окопу – Курбаши с перерезанным осколком горлом лежал поперек безногого парня. Оба пустыми глазами смотрели в небо.

Арабы уже прыгали в окопы. Пацаны, пригнувшись, отступали в обе стороны, отстреливаясь из-за каждого угла. Лютый срезал в упор одного наемника, второго, потом выдернул чеку зубами и бросил за угол гранату. Чуть приподнялся и выглянул наверх.

Над извилистыми ходами, прорытыми на плоской позиции, тут и там мелькали каски бойцов и арабские платки. Никто не рисковал выскочить на открытое пространство, противники перестреливались через всю позицию, перебегая с места на место, по очереди выныривая по плечи с автоматом и снова приседая. Кувыркаясь в воздухе, перелетали из окопа в окоп в обе стороны гранаты.

Неожиданно из занятых арабами ходов вымахнул наверх Воробей и побежал к своим. Тотчас очередь прошила ему ноги, он упал, выронив автомат, и пополз, упираясь локтями.

– Давай, Воробей! – отчаянно заорал Лютый. – Давай! Сюда!

Еще несколько пуль попали в Воробья, он сел – один посреди голой позиции – и заплакал. Он сидел, сжавшись, прижав руки к груди, смотрел на своих и беззвучно плакал, как потерянный, забытый взрослыми ребенок.

– Сюда, пернатый! Ползи, Воробей! Сюда! – орали сразу несколько голосов. Бойцы встали, поливая длинными очередями ходы вокруг него, не давая наемникам поднять голову.

Арабские платки мелькали над окопами, приближаясь к нему. Воробей по-прежнему, не оглядываясь, смотрел на своих. Потом отнял от груди дрожащие руки и протянул, как оправдание, на открытых ладонях гранату.

Раздался взрыв. Лютый заорал, выскочил наверх и кинулся вперед, стреляя от бедра, крича и не умолкая ни на секунду. Следом рванулись остальные – кто-то сразу падал, поймав пулю, другие бежали, расстреливая сверху мечущихся по окопам наемников, бросались на них с разбегу. Лютый спрыгнул вниз, араб бросил в ужасе автомат и побежал от него. Лютый догнал, повалил его и, не переставая орать в лицо оскаленным ртом, стал бить головой о камни.

Пиночет соскочил в окоп, наемник обернулся и выстрелил в упор. Пиночет качнулся, выронил пушку – и пошел на него. Араб, отступая, стрелял очередями – Пиночет, изрешеченный пулями, как робот, надвигался на него, ругаясь по-своему с выкаченными бешеными глазами, брызжа кровавой слюной с губ. Вцепился мертвой хваткой в горло, навалился на него, и только когда затих последний судорожный хрип, безжизненно обмяк и уткнулся головой ему в грудь.

Арабы не выдержали и побежали. Лютый дал очередь вслед, один взмахнул руками и повис на камнях.

Неожиданно наступила тишина. Лютый замер, затаив дыхание, прислушиваясь.

– Эй! – наконец окликнул он. – Есть кто живой?

– Я!

– Я здесь! – Над кромкой окопа показалась одна каска, другая, потом еще с другой стороны.

– Духов нет?

– С этого краю нет.

– Здесь тоже вроде…

Они, пригибаясь за камнями, оглядываясь, обошли разгромленную позицию. Земля сплошь была усеяна стреляными гильзами, покореженным оружием и телами убитых – своих и чужих. В дальнем окопе лежали несколько бойцов с задранными на голову тельняшками и вырезанными во всю грудь кровавыми звездами.

– Суки… – всхлипнул Афанасий. – Суки… Суки!! – в истерике заорал он и вскочил, поливая от бедра камни, за которыми засели арабы, крича что-то перекошенным ртом. С той стороны раздалась ответная очередь.

Лютый стащил его вниз, вырвал из рук автомат. Афанасий бился в истерике, кричал и рвался обратно, Лютый несколько раз с силой ударил его кулаком в лицо. Тот наконец затих и заплакал, обхватив голову и раскачиваясь вперед и назад.

– Кто старший остался? – спросил Лютый.

Бойцы переглянулись.

– Никого.

– Слушай мою команду! – крикнул он. – По порядку рассчитались с того края!

– Первый!.. Второй!.. – послышались голоса. – Третий! Четвертый!.. Пятый!.. Шестой!..

– Седьмой, – откликнулся Афанасий.

Лютый подождал еще, оглядываясь.

– Восьмой! – закончил он счет. – Я с Афанасием здесь, остальные обошли всех, собрали патроны, что осталось! Ловушки смотри в оба!

Бойцы начали обходить мертвых – сперва осторожно просовывали руку под тело, шарили там, потом снимали рожок с автомата, дергали затвор, выбрасывая патрон из ствола, обыскивали карманы и подвески. Духи время от времени постреливали, заметив движение. Пули высекали осколки из камней, били в мертвые тела.

– Вода, пацаны! Вода! – Кто-то из бойцов нашел у землянки резиновую флягу, торопливо открутил пробку, поднес ко рту.

– Не трожь! – крикнул Лютый.

Боец смотрел безумными глазами то на него, то на плещущуюся во фляге воду. Лютый подскочил, выхватил флягу.

– Отравить могли. – Он выплеснул воду на землю…

Потом в окопе они выщелкали патроны из рожков в каску и поделили на восемь.

– По двадцать на нос. Четыре гранаты. Еще шесть подствольных.

– Кранты, – спокойно сказал кто-то. – На один раз отбиться не хватит.