Девятимечье

– Прости, если я нарушил твой покой… – ничуть не удивившись реакции молодой женщины, сказал Сильнар и снова поклонился ей. – Я сейчас же уйду, но умоляю тебя, ответь – не видала ли ты рыжую девушку в сером платье? Это моя жена, она вчера не вернулась домой, и я целый день ищу ее.

«Кажется, он ищет ту несчастную самочку…» – поежилась дракона

Она приняла истинный облик и прошипела:

– Убирайся, человечек… Пока жив!

Но он не двинулся с места, рассматривая ее и улыбаясь во весь рот.

– Я еще раз приветствую тебя, прекрасная дракона! – радостно сказал Сильнар. – Я рад тебя видеть! Скажи мне, как поживает Учитель? Я пять лет не видел его!

Идорна уселась на хвост и едва смогла вымолвить:

– Ты… откуда… как…

– Откуда я знаю Учителя? – продолжал улыбаться человек. – Однажды, лет двенадцать назад, меня придавило деревом. Не имея возможности даже сдвинуться с места, я приготовился к медленной смерти от голода и жажды. Но мимо пролетал огромный серый дракон и, увидев меня, спустился. В моей голове уже мелькали мысли, что хоть моя смерть и окажется более быстрой, но будет куда менее приятной. Но он не съел меня, а освободил, и мы разговорились. Я впервые в жизни встретил кого-то столь мудрого и опытного. А я… наверное, я понравился ему своей любознательностью, или уж не знаю чем. Но Мастер стал прилетать ко мне и очень многому научил.

– Чему же? – глаза молодой драконы пылали любопытством, хвост дергался. Ей было очень интересно, чему ее Учитель мог учить человека.

– Сперва, естественно, грамоте… – рассмеялся Сильнар. – А потом он принес мне много книг, уговорил прочесть и объяснил все, чего я не смог понять сам. Вскоре к нашим урокам присоединилась моя милая Иллирин. Учитель научил и ее…

– Так чему же он вас научил?! – в нетерпении приподнялась с земли дракона.

– Терпимости. Любви. Пониманию. Доброте. Именно после его уроков я и моя любимая перестали есть мясо.

Челюсть драконы отвисла.

– Как это?.. – в полном недоумении спросила она.

Сильнар снова улыбнулся и сказал:

– Мы не хотим причинять боли никому из живых существ, а ведь, поедая мясо, даже если не убивали сами, мы уже становимся соучастниками убийства. Животным ведь тоже больно, когда ты их убиваешь. Хотя Учитель и говорил, что мы поняли его превратно, Иллирин часто с ним спорила по этому вопросу.

Идорне стало мучительно, нестерпимо стыдно, еще хуже, чем вчера. Это что же получается? Вчера из-за ее ошибки, из-за ее черствости погибла девушка, не только пытавшаяся спасти ее, но еще и почти сестра, ученица ее же Учителя? Драконе захотелось взвыть от несправедливости мира – почему, ну почему именно эту девочку вынесло на нее вчера?! Откуда появились те сволочи? Почему она не убила их сразу? Идорна застонала и, пытаясь отвлечься от душевной боли, спросила:

– А… А почему ты пять лет не видел Учителя?

Он грустно вздохнул:

– Наш дом нашли фофарские воины и хотели продать меня с Иллирин в Дом Удовольствий, но нам удалось сбежать и забиться совсем уж в глушь. Новый дом мы выстроили в очень глубоком, скрытом от глаз овраге, и Учитель, наверное, не смог найти его…

Он снова улыбнулся Идорне и встал, подбирая свой узелок.

– Удачи и счастья тебе, прекрасная дракона. А я пойду дальше искать свою милую Иллирин. Надеюсь, с ней ничего не случилось… И передай, пожалуйста, Учителю мой привет и безмерное уважение.

Идорну вновь скрутило от стыда. Она никогда и представить себе не могла, что совесть способна так мучить. А ведь Серый Дракон всегда учил отвечать за свои поступки… Она вскинула голову и с горестным стоном превратилась в человека. Склонила голову и позвала удалявшегося Сильнара:

– Постой! Я видела ее…

Он с радостной улыбкой повернулся к ней и спросил:

– Где же?

– Вчера, когда я, смертельно устав, плакала на полянке в вашем овраге, она на меня вышла… – с трудом выдавила Идорна и протянула Сильнару обрывок платья несчастной, который зачем-то взяла с собой.

– И что?.. – узнав тряпку и уже начиная что-то понимать, прошептал человек.

Идорна, запинаясь, рассказала обо всем. И о том, как Иллирин увидала ее и предложила помощь; и о том, как девушка попыталась спасти ее; и о том, что она сама спокойно смотрела, как медленно убивают несчастную, не пытаясь помочь; и о том, как свернула шеи насильникам и похоронила мертвую.

Сильнар долго молчал, опустив оголову и не вытирая слез. Затем глазами, полными боли, он взглянул, казалось, в самую душу Идорны. Губы прошептали:

– За что?.. Она же никому не сделала зла за всю свою жизнь, она же пыталась тебя спасти… Почему же?..

Невыносимый стыд вызвал неадекватную реакцию – дракона обозлилась:

– А… в-ваш-ши ох-хотн-ники… к-ког-гда… д-детиш-шек… з-за кр-рыл-лья к д-дер-рев-вьям-м… п-пр-риб-бив-вал-ли и м-муч-чал-ли?.. Эт-то ч-чт-то?… – голос отказывался повиноваться, и ей приходилось проталкивать каждое слово, как камень в узкую пещеру.