Девятка

Черт положил ладонь на спинку моего стула и сжал так, что та хрустнула, образовав четыре маленьких кратера под пальцами.

– Да, – продолжал Вассил, глядя в пустой бокал из-под воды. – Такое тоже бывает. Сначала вы работаете как одно целое, а потом происходит нечто. Вы отдаляетесь, в общении появляется напряжение, все больше молчите друг с другом. А потом и вовсе начинаете ненавидеть. Ненавидеть так, будто перед вами не напарник, а враг всей жизни, который только и делает, что мешается со своим личным мнением.

– Почему у них так случилось? – спросил искуситель.

– Во всем виновата «правда». Это для вас, быть может, владеть «правдой» означает только знать ее. Для них это нечто большее. «Правда» выдается Богом одна на пару. Архангел и демон сами решают, у кого она будет храниться. Держатель должен быть умнее, мудрее и справедливее. И изначально, общим решением, Сеир и Гортей решили оставить книгу у Гортея. – Вассил взял графин и налил в стакан воды. – Я считаю, что они поступили справедливо. Но тот, у кого «правда», становится главным. Если они о чем-то не могли договориться, последнее слово всегда оставалось за Гортеем. Это било по распущенному самолюбию Сеира. И, когда правда оказалась у тебя, Ниортан, Сеир был бесконечно счастлив.

– Почему он просто не мог забрать ее у меня? – спросил я, чувствуя, как стул потихоньку начинает уезжать от стола под хваткой черта.

– «Правду» нельзя забрать силой. В таком случае Сеир бы не являлся настоящим держателем. Ее обязательно нужно передать из рук в руки. Или сделать так, как поступил ты.

– Как все глупо, – сказал черт, ослабляя хватку.

– Да, глупая война по глупой причине.

Я взял зеленое яблоко. Гладкая кожура отражала солнце, которое низко висело за окном. Я поднес яблоко к губам и вдохнул его аромат. Здесь вообще редко можно почувствовать запахи, потому что почти нигде нет воздуха. А уж аромат спелых яблок я и при жизни не ощущал давненько. Широко раскрыв рот, я с хрустом откусил и почувствовал, как кисловато-сладкий сок брызнул на язык. Кусок, сдавленный задними зубами, превращался в комок, выдавливая из себя остатки свежего сока.

– Скоро вдоволь наешься, – услышал я голос Аода и едва не подавился.

Я обернулся, стараясь проглотить не совсем пережеванный кусок. Аод стоял в дверях. Я, конечно, обрадовался, увидев его здесь. Но раньше мне что-то подсказывало, что он никогда впредь не заговорит со мной. После того, как получил четвертое клеймо…

Аод подошел ближе. Он счастливо улыбался, как будто светясь изнутри. И я увидел причину этого счастья. На его лбу было не четыре клейма, и даже не три. Одно! Гортей снял три клейма за раз.

Я раскрыл рот. Яблочный сок пощипывал потрескавшиеся губы.

– Поздравляю, – сухо проговорил черт.

– Сам в шоке, – сказал Аод, весело глядя в мое лицо. Мне даже показалось, что взгляд этот немножко веет горделивостью.

– Это Гортей тебе так? – спросил я.

– А то! Правда, чтобы снять четвертое, пришлось к Богу идти. Слишком уж оно криво легло. А остальные – сам! Как рукой снял.

Вассил рассмеялся, и по моему телу тоже прошлась его радость в виде мелких мурашек. Как будто меня окутало теплое облако счастья.

– Гортей! Как всегда, сухим из воды, – сквозь смех сказал Вассил. – Он сделал так, чтобы вы с чертом сами решили отправиться в Рьяд. А с Аодом схитрил – дал ему единицу. Ведь единицы живут в Рьяде в качестве личных слуг, а в Ньяд практически и не заходят. Разве что по каким-нибудь важным делам. Поэтому ему ничего не будет за то, что вы здесь собрались.

– А нам? – спросил искуситель, и архангел замолчал.

Теплое облако исчезло. Вокруг появилась ядовитая горечь. Рука расслабилась, и яблоко глухо стукнулось о гладкий пол.

– Скорее всего, умрете все, – Вассил приник губами к стакану и залпом выпил воду.

В тишине, нарушаемой лишь моим дыханием, прозвучал тихий голос искусителя:

– Не все.

Сказал он это спокойно и уверенно. Сказал так, как говорил бы Гортей, глядя в глаза Сеиру. Тихо, медленно, но твердо.

– Не все, – согласился Вассил и поставил пустой стакан на стол.

Я поднял с пола яблоко, которое остановилось подле ножки моего стула, протер его ладонью и надкусил, чтобы как-то занять рот, найти причину для молчания.

– Ладно, – сказал Вассил и поднялся. – Разрешаю переночевать у меня. А утром, как и просил Гортей, но вы не осмелились сказать, отправлю вас в Алкеон.

Мы пошли за архангелом по большому дворцу, кишащему душами и ангелами. Я зевнул. Последнюю ночь путешествия пришлось провести на ногах, так что сон на сутки забылся. А теперь меня немножко штормило, глаза склеивались. Если честно, даже подняться со стула, выйти из столовой было лень. А уж жевать это сочное яблоко, которое уже пожелтело в месте укуса, так совсем неохота.

В комнате, куда привел нас Вассил, стояло три кровати. Архангел неловко улыбнулся, будто бы даже виновато (хотя я не почувствовал вину в воздухе), и извинился, что спать придется в одной комнате.