Девятое имя Кардинены

— Я тут неподалеку одно потаенное место знаю, недалеко от тропы через Сентегир. Для меня верные люди сделали. Поехали, освежуем твою добычу, да и ина Та-Эль угостится печеным окороком. Мне сегодня не повезло — и сам не сыт, и жену накормить нечем.

Та-эль усмехнулась. Шуточки по поводу их супружества отпускались нередко, хотя уж чтобы сам Денгиль начинал… «Хозяин наш свои права на хозяйку раз в год предъявляет, зато любовь самая пламенная!» — говаривал один стратен другому. — «Как так?» — «Да вот прошлым октябрем крепостца Арсет дотла сгорела. Жители еле успели что поценнее в узлы связать и уволочь. А полтонны маковых засохших соплей — тю-тю. В дым ушли». И верно: банды одновременно с налетами практиковали торговлю дурманом через опорные пункты. Приходилось и полицейскую работу делать заодно со своей привычной.

В Эдине давно успокоилось. Однако те из выкормышей Марэма Гальдена, что не поспели окунуться в море, наводнили собою Лэнские горы и пока еще оттуда не повывелись. Вспоминалась прежняя война с Эйтельредом: и тогда убить медведя оказалось легче, чем передавить ос по одной. Но с этим худо-бедно справлялись.

А вот смех над обоими боевыми супругами продолжался. В их с Волком брачном союзе — перед Богом, но не перед людьми — было что-то заведомо ущербное, ложное, подорванное с той единственной ночи у самого корня.

Денгиль тем временем объяснял:

— Таких пещерных убежищ по всему Лэну несметно: древние капища Оддисены, еще пантеистической, замаскированные выходы в Дом — Домов тогда было с десяток, наверное, по числу сект, хотя теперешний всегда почитался особо. Жилища отшельников. И каждая такая нора сделана со своей хитростью. Да вот она, моя, чуть впереди!

Вход в пещеру, невидимый снизу, с тропы, закрывали кусты. Скальный карниз перед ним усыпан круглой галькой: разровняй за собою — и не видно, въехал ты один или вас целая сотня. Потому что дальше открывался целый зал, с нависшим сводом, но достаточно обширный, чтобы и отряду войти, и завести лошадей. И очаг здесь был: закоптелые булыжники вокруг площадки, покрытые слоем копоти и давно уснувшей золы. Дым от огня исчезал в трещинах между глыб, казавшихся естественными, рассеивался по пути и если показывался робкой струйкой, то далеко от убежища.

Все зашли в пещеру, переговариваясь чуть возбужденно. И сразу хлынул обвальный весенний ливень, смывая все звуки. Полыхнуло во всю ширь — и сразу же загремело так, что небо, кажется, разорвалось в клочья. И еще раз — почти так же близко.

— Это Сентегир сюда грозу наводит, — чуть испуганно сказал один из Денгилевых младших доманов. Как бишь его — да, Микаэль, сообразила Кардинена. — Самое бесовское логово.

— Бьет в рудные залежи, — прозаически объяснил Стагир. — Ничего, у нас в Сухой Степи бывает пострашнее, и то шайтана сюда не приплетаем.

— У вас, шейх-ини, прямо в воду ударяет, а может, в тех, кто летом в речке плещется, — сострил кто-то в темноте и тесноте невидимый. — Вот родичи ваши, песчаные каханы, и бегают потому неумытые.

Стагировы мусульмане, которые по своей вере совершали омовения истовее, чем лэнские выученики бродячих шейхов, — а о чистокровных христианах и не говори — принимали такие подкусы добродушно, тем более сейчас, когда и костер уже запалили, и дичь разделали и стали жарить на поду.

Та-Эль сидела у огня в дальнем от входа углу (самое почетное место), благодушествовала. Наружи перестало громыхать, ровный шум дождя смывал все сторонние звуки, отгораживая от мира пещеру, наполненную до краев соблазнительными запахами. Ей и обоим братьям уделили лучшие куски, обтряхнув налипшую золу и вздев на деревянную спицу.

— Э, ина, а вы остереглись бы есть, — влез со своими побасками неугомонный Микаэль.

— Что такое?

— Баран-то был мужчина, судя по рогам, и убит в самый разгар брачного сезона. Стагир у нашего высокого домана по-братски лицензию на неурочный отстрел выправил.

Это была напрасная трепотня, такое мясо было бы слишком грубым для еды. Но она поняла сразу все смыслы, что таились в намеке, покраснела, опустив к ногам шампур с надкусанным ломтем.

Денгиль, который сидел в отдалении от нее, недобро покосился на своего наглеца, шагнул к Та-Эль:

— Тут жарко, ина, и слишком много пустого гвалта. Пойдемте, я вам покажу, где можно отдохнуть.

Длинную щель от пола до сводов (только боком и протиснешься) она заметила еще раньше. За нею на полу валялся пестрый домотканый половик, вырубленное в стене ложе было покрыто шкурами. Денгиль нашарил свечу, запалил.

— Забирайтесь внутрь и отдыхайте, здесь такой поворот стенок, что и голоса человеческие не очень доносятся. А я пойду к нашим охотникам.

— Не ходи, — Стагир вошел следом, загородив весь проход. Черный, широкоплечий, в полутьме он казался солидней, старше своего брата, гибкого, точно ящерица.

— Я правду говорю тебе. Оставайся, — повторил он. На мой счет по твоей вине столько прохаживались, такую срамоту плели, что если и теперь струсишь, я и впрямь займу твое законное место.

— А мое личное мнение забыл спросить, князюшка? — спросила Та-Эль совсем тихо.