Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды

Эонвэ воззрился на новых гостей.

– Откуда вы взялись? – спросил он, не забыв, впрочем, почтительно поклониться Ауле.

– Горой прошли, – усмехнулся Вала, перелезая через перила. Майар взобрались следом. – А то нас бы снесло. Что случилось, кстати?

Эонвэ мрачно покачал головой и пожал плечами:

– Они в комнате остались, потом раздался грохот, дверь и окно высадило, а там – ураган и облики безжизненные… Мелькор их привести в чувство пытался. Потом Ирмо с Ульмо пришли, они вместе дозвались как-то.

– Дозвались? – Аллор переглянулся с Эльдин. – И далеко они ушли?

– Куда – ушли? – подался вперед Курумо.

– Не знаю… – неуверенно проговорил Эонвэ. – Манвэ что-то про звезды говорил. Я не особо расспрашивал, захочет – скажет… Вы в тронный зал проходите, все соберутся там.

– Что же, мы подождем. – Аллор направился в указанном направлении.

– Звезды, – протянула Эльдин. – Неужели они преодолели Пустоту и добрались до Путей? Получается, они пытались уйти?

– Сильно нужно было допечь, чтобы они пошли на такое, – сощурился недобро Аллор. – А вот если вернулись…

– Все разнесут, – злорадно усмехнулся Курумо. Ауле задумчиво промолчал, что-то решая.

Они вошли в тронный зал, где уже был накрыт стол, и в то же время из другой двери появились хозяева Ильмарин и их гости.

Король и Королева заняли свои места во главе стола, и трапеза началась как ни в чем не бывало.

* * *

Направляясь в Ильмарин в сопровождении сотворенных, Тулкас целиком погрузился в мрачные размышления. Готовность майар заколоть создателя при неблагоприятном для них исходе Круга его не удивила, даже не вызвала ни возмущения, ни обиды – наверное, он сам бы поступил так же в подобной ситуации. Поэтому он только неопределенно ухмыльнулся, глядя на несколько озадаченные и почти смущенные лица Охтариэн и Талиона.

А вот что будет дальше, после того как Манвэ объявил свою волю и Творец весьма недвусмысленно отреагировал? Участники Круга не могли не заметить этого, а что промолчали, неудивительно – Владыка сам пусть разбирается с Единым, а соваться – себе дороже, еще с двух сторон попадет. И все же… Он, Вала-Воитель, в стороне оставаться не сможет; хотя чего проще – просто исполнять приказы, что он и делал все это время. Что-то подсказывало Тулкасу, что он должен выбрать – сам. Впрочем, выбор сделан – свое слово он сказал, помогая Владыке подняться на ноги…

Строгий голос, проникший в его сознание, даже не удивил Валу – но как давно они говорили в последний раз…

* * *

– Что огорчает Тебя, о Единый? – порывисто приблизился к сияющему престолу лучащийся огненно-золотистым светом один из младших Айнур.

– Ничего особенного, не думай об этом… отступнике, – словно бы вырвалось у Илуватара.

– А что случилось? – Айну Тулкас весь превратился в слух.

– Я надеялся, что Мелькор займется созиданием и это будет во благо ему и другим. Но он жаждет главенства надо всеми, а пока искажает все, что они делают. Я мог бы вмешаться, но…

– Ну почему Ты, о Единый, должен растаскивать их в стороны? Они что, сами справиться не могут? – вскипел Айну.

– Мелькор силен, дары его многообразны, и он искусно ссорит Валар меж собой, сбивая с пути. Вместо того чтобы творить, они тратят время на борьбу со злом… – Эру вздохнул.

Тулкас решился:

– Позволь мне, о Единый! Я сражусь с ним, и он не посмеет больше мешать им заниматься своим делом.

– Он сильнейший…

– Я попробую! Побеждает тот, кто прав, – а правда на нашей стороне, ведь так? – Глаза Айну загорелись.

* * *

Когда Эру развернул перед Айнур музыку, один из младших Айнур, Тулкас, не решился вплести свой мотив в мелодию. То ему казалось, что слишком неуместным он будет, то – ненужным, ибо и так все совершенно. Попробовал присоединиться, когда возник диссонанс Мелькора, – все равно уже возникло смятение… Его привлекали бешеные ветра Манвэ и яростное пламя Мелькора, неистовая мощь вод Ульмо и весомая красота построений Ауле. Старшие – сильные, умелые…

Когда они уходили, чтобы дать бытие предпетому миру, неясная робость не дала ему выйти вперед и отправиться туда же, дабы создавать и развивать многообразие форм и сущностей, смутно роившихся в воображении. Куда ему – младшему, не обретшему ясной темы, не увидевшему что-то свое, особенное в ткани видения… Не решился…

Но забыть, как это сделали многие, едва обратившие внимание на уход четырнадцати, – не смог. А для него словно потускнели Чертоги Творца – без золотисто-лазурного пения Манвэ и переливчато-сияющей улыбки Варды, струящейся зелени танца Йаванны и неугомонного кружения Оромэ. Даже черно-стальной вихрь Мелькора вспоминался без неприязни.

А еще – стремительно-веселая, как блик на гребне увиденной в видении волны, звонко-яркая, лучащаяся… Нэсса. Ему не хватило тогда ее задорной, беззаботной решительности. Она звала его с собой, но он не мог идти просто так – он должен был быть – кем-то, быть нужным…

* * *

И вот его час настал – он будет с ними, он защитит их покой, их творение, их музыку.

– Позволь мне, Отец…

Перед ним предстала Арда – затянутая дымом, корчащаяся в чаду и угаре, сотрясаемая вскипающей лавой…