Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды

– Волей Эру я взошел на престол и всегда полагал себя орудием в руке Его, служа Замыслу, но продолжать в том же духе далее не могу и не хочу, а посему в глазах Его заслуживаю наказания и власти более недостоин. Так что решайте, с кем быть и что делать. Собственно, это то, что я хотел вам сегодня сказать. – С этими словами Манвэ встал и, сняв с головы корону, повесил ее на ближайшую ветку.

Публика подавленно молчала. Эру-то Эру – но Владыка, пусть и изрядно потрепанный, был опасен, и не похоже было, чтобы он без борьбы сдался на милость того же Единого.

А Варда что думает? Ведь перед правдой Замысла нет своих и чужих. Если отречется от взбунтовавшегося супруга, заручившись поддержкой Эру, то, возможно, в Валиноре будет Королева… Но Элентари молчала, нарочито безразлично поглаживая венчики распустившегося к вечеру звездоцвета, целиком погрузившись в это увлекательное занятие.

Могущества Арды переглядывались, чуть ли не подталкивая друг друга, смешавшись под ясно-холодным, чуть насмешливым взором Повелителя Ветров.

– Да, кстати, – продолжил он, словно вспомнив занятную подробность. – Должен вам сообщить, что Мелькор не лгал, говоря о живой Тьме за пределами Чертога. Эта Тьма, несущая в себе Свет, и есть – Эа. Я сам видел, когда чуть не покинул Арду… – Валар застыли, пораженные. – И это не было наваждением. Так что в присутствии всех Могуществ Арды я прошу у тебя, Мелькор, брат мой, прощения – за все. – Он склонил голову, повернувшись к Черному Вале. – А теперь – решайте, я вас слушаю.

Владыка прислонился к дереву с висящей на ветке короной и замер, пристально глядя на Валар.

Молчание повисло под сводами Сада Грез. В воцарившейся тишине Намо поднял голову, обвел взглядом собравшихся и заговорил:

– Это не первый раз, когда судим мы брата нашего, почитаемого мятежником, и мы уже приносили в жертву одного, дабы спасти многих – надеясь, что так достигнем мира или хотя бы покоя… Дважды, считая себя хранителем Равновесия, я выбирал – не слушая голоса сердца, боясь быть пристрастным, – и утратил равновесие в себе. А вы – счастливы, потеряв брата и утратив – многие – сотворенных? Могли ли мы платить ЭТУ цену? Отрекаясь от одного из нас, мы отрекаемся от себя – а мне отрекаться от себя надоело. Так или иначе, я с вами, Манвэ и Мелькор. – Владыка Судеб резко замолчал.

Валар переглянулись – еще никогда имена братьев не были произнесены так… слитно, что ли? Вайрэ согласно кивнула:

– Я увидела достаточно для того, чтобы присоединиться к Намо. Не говоря уже о том, что куда он, туда и я… – Она невольно погладила гобелен.

– А я всегда просила о милости, – заявила Ниэнна, вздернув острые плечи, – но Манвэ, верша волю Эру, не всегда снисходил к моим просьбам. Впрочем, догадываюсь, как он платил за свои решения, и не мне сейчас судить его. А что касается Мелькора – так я рада, что он снова с нами. – Валиэ уселась поудобнее, заплетая в косу серебристые волосы и в упор глядя на Валар темно-прозрачными глазами.

Туман мягко-неспешно окутывал Сады, опускаясь все ниже, и сквозь него начало потихоньку словно просачиваться небо в проколах звезд. Тихо зазвенели незримые колокольчики, и, эхом откликнувшись, заговорил Ирмо, глядя на Манвэ:

– Ты прав, что освободил Мелькора. Шесть тысяч лет даже для сильнейшего из Айнур много, не говоря уже о прочем… – Вала помолчал. – Мы рады видеть вас, Манвэ и Мелькор, вместе у нас в Садах. Правда, Эстэ?

Целительница с улыбкой кивнула, прижавшись к супругу.

– Двери нашего чертога всегда открыты для вас и ваших сотворенных. Хорошо, что вы помирились, – добавила Валиэ, и по мановению ее руки из-за деревьев появились несколько майэ с кувшинами и кубками и принялись разливать вино. Поднеся кубки гостям, они бесшумно удалились.

– За Арду! – Целительница поднесла кубок к губам, остальные последовали ее примеру и молча выпили.

Вновь настала чья-то очередь, но никто не спешил. Феантури высказались достаточно определенно, и двое из них – Аратар…

Ульмо помалкивал, вдумчиво сплетая причудливые фигурки из жгутов влажного тумана и явно собираясь высказаться попозже. И Ауле молчал, затаившись среди похожих на локоны ветвей невысокого деревца.