Девятое Правило Волшебника

Глядя на родное лицо Кары, Ричард покачал головой. Некогда красивое, сейчас оно было бледным и истощенным, и казалось лишь призраком прежнего облика.

— Нет. Мне рассказала Кэлен. Они стали очень близки в течение того года, когда следовали за армией Д’Хары — а я тогда был у тебя в гостях, здесь, в Алтур-Ранге.

Глядя в сторону, Никки взялась поправлять одеяла, укрывающие Кару. Когда Ричард подошел ближе, Никки шагнула к столу, уступая ему дорогу. Ему казалось, будто он вырвался из собственного тела и глядит откуда-то со стороны, как Ричард, опустившись на одно колено, берет холодную руку Кары и прижимает к своей щеке.

— Милостивые духи, сжальтесь над ней, — шептал он. — Пожалуйста, — добавил он, задыхаясь от рыданий, — не забирайте ее.

Он посмотрел на Никки.

— Она хотела умереть как морд-сит, в бою, защищая нас — а не в постели…

Никки вымученно улыбнулась.

— Она получила то, что хотела.

Эти слова, прозвучавшие так, будто Кара уже мертва, ранили его как удар кинжала. Он не мог допустить этого. Просто не мог. Кэлен покинула его, а теперь еще и это…

Ричард, глотая слезы, приложил руку к холодному лицу Кары, как будто коснулся мертвого тела.

— Никки, ты же волшебница. Ты спасла меня, когда я был на волосок от смерти. Ты всегда находила выход там, где другие не могли ничего поделать. Именно ты спасла меня, а не кто-то другой. Неужели ты не можешь придумать, как помочь Каре?

Никки обошла стул и опустилась на колени рядом с ним. Взяла его руку, прижала к губам. Он почувствовал, как на руку ему скатилась ее слеза. Сейчас она была похожа на бедную служанку, молящую короля о прощении.

— Мне очень жаль, Ричард, но я не могу. Ты ведь знаешь, я бы сделала все что угодно, чтобы спасти ее, но не могу. Это выше моих сил. Мы все умрем, когда придет время. Ее время пришло, и я не могу с этим ничего поделать.

Ричард закрыл глаза и представил, что комната залита черной водой. Кровать, где лежала Кара, представилась ему лодкой, качающейся в лужице слабого света от двух огоньков, а к ней со всех сторон подступала тьма.

Он кивнул.

— Никки, оставь меня с ней наедине, пожалуйста. Я хочу быть с ней вдвоем, когда придет время… Дело не в тебе. Просто я думаю, что мне надо остаться с ней наедине.

— Я понимаю, Ричард.

Поднимаясь на ноги, Никки коснулась его спины, и, повернувшись, чтобы уйти, провела пальцами по его плечам, словно медля разорвать эту связь с миром живых.

— Я буду рядом, если понадоблюсь, — сказала она, когда эта нить все-таки оборвалась.

За его спиной мягко закрылась дверь, оставляя комнату в тишине. Хотя окно было завешено плотными шторами, снаружи до Ричарда доносилось беспрерывное пение цикад.

Он больше не мог сдерживать слезы. Рыдая и сжимая безвольную руку Кары, он опустил голову на ее тело.

— Кара, прости! Это моя вина. Чудовище приходило за мной, а не за тобой. Мне так жаль… Пожалуйста, Кара, не оставляй меня! Ты так нужна мне!

Кара была единственной, кто следовал за ним, безоговорочно веря в него. Быть может, она и согласилась с Никки в том, что он выдумал Кэлен, — но это не мешало ей по-прежнему верить в него. Для Кары в этом не было противоречия. В последние дни ему все чаще казалось, что только ее вера и держит его на плаву, помогая не впасть в отчаяние и сосредоточиться на том, что он должен сделать. Бывали ужасные минуты, когда он не понимал уже, верит ли сам в себя или нет. Так тяжело жить в мире, где все считают тебя безумным, и упорно делать то, во что веришь, когда почти никто не верит тебе! Но Кара верила, и в этой вере было что-то особенное, не сравнимое даже с тем уважением, которое питали к нему Никки или Виктор.

Он коснулся руками лица Кары и поцеловал в лоб.

Он надеялся, что она не страдает. Он надеялся, что хотя бы конец ее жизни будет спокойным, жизни, в которой было все, кроме покоя.

Она была так бледна, дыхание едва заметно…

Возненавидев холод, сковавший тело Кары, Ричард отбросил одеяло и обнял ее в надежде, что так она сможет отогреться.

— Возьми мое тепло, — шептал он ей на ухо. — Возьми все, что тебе нужно. Пожалуйста, Кара, забери мое тепло.

Сжимая ее в объятиях, Ричард впал в состояние, близкое к беспамятству. Он знал, как много этой женщине приходилось страдать. Знал, какова была ее жизнь. Знал, сколько тяжелых часов и дней выпало на ее долю. Он пережил то же, что довелось прежде пережить ей — во время безумного правления своего отца, Даркена Рала. Он прошел через ту же боль и ощущение безнадежности, что и она. Наверное, никто другой не мог бы понять ее лучше, чем он. Когда-то жестокие люди бросили ее одну в мире боли и безумия. Ричард знал, каково ей пришлось, потому что сам побывал там. И теперь он хотел любым способом вызволить ее из этого темного и отвратительного места.

— Возьми мое тепло, Кара. Я здесь для тебя.