Девятьсот восемьдесят восьмой

Подойдя к покойнику, он пододвинул его ближе к стене — тело уже успело остыть и не желало принимать нужную позу. Тем не менее в конце концов удалось уложить его таким образом, чтобы создавалось впечатление, будто человек спит. Взглянув на квадрат окна, Марсель заметил, что за ставнями стало немного светлее. Он очень надеялся на то, что Курьян не подведет и не передумает в последний момент. Человеку всегда проще быть смелым, если рядом есть тот, кто может стать свидетелем его слабости. Главным образом, Курьян ему был нужен только для пущей уверенности в себе. В остальном его присутствие было даже нежелательно, и Марсель пообещал себе отослать его обратно при первой возможности. Встав посреди комнаты, он поправил одежду, проверил, надежно ли сидит маска и, опустив на лицо капюшон, вышел во двор. Все происходящее вдруг показалось ему нереальным: телохранители, уже приготовившие его лошадь; Михайло, стоящий неподалеку с тревожным выражением лица; любопытствующая соседка, заглядывавшая во двор; группа мужиков, почтительно толпящихся неподалеку — каждый словно исполнял отведенную ему роль.

Внимание Марселя привлекли приглушенные голоса, спорящие о чем-то. Точнее, один голос звучал настойчиво, в то время как другой был бесстрастным. Марсель увидел Курьяна, который что-то пытался объяснить Мусе, а тот отрицательно качал головой. Увидев фигуру начальника, мавр жестом приказал мужику замолчать и вопросительно взглянул на Марселя. Момент был ответственным, и историк постарался ничем не обнаружить смятения, которое творилось у него внутри. К счастью, ему удалось вовремя взять себя в руки, и он, с показным безразличием махнув рукой в сторону свободной лошади, коротко ответил:

— Поедет с нами.

Казалось, Муса был удивлен таким поворотом, однако вслух ничего не сказал, а только отступил в сторону, пропуская недавнего оппонента. Взглянув на него с видом победителя, Курьян гордо прошествовал мимо и, перекинув через спину лошади сумку с какими-то вещами, неуклюже забрался сам. Марселю показалось, что губы Мусы насмешливо скривились, когда он наблюдал за тем, как мужик, ерзая в седле, пытался усесться удобнее. Это было едва ли не первое проявление человечности со стороны мавра, и историк почему-то обрадовался этому, словно произошло что-то важное. Однако уже в следующий момент Муса снова превратился в бесстрастного воина и, легко запрыгнув в седло, отдал подчиненным приказ двигаться. Вспомнив о том, что, во всяком случае, на публике Кирилл забирался на лошадь и спускался с нее с помощью охраны, Марсель порадовался тому факту, что ему не придется изображать опытного наездника. Конечно, за прошедший год он научился вполне сносно держаться в седле, однако его скромные достижения не могли идти ни в какое сравнение с навыками профессионального солдата, каким священник был в прошлом. Тем не менее его осанка, по всей видимости, ни у кого не вызвала подозрений — во всяком случае, так ему показалось. Проезжая мимо Михайло, он кивнул ему, надеясь на то, что староста выполнит все данные ему поручения. Не сказав ни слова, Марсель выехал за ворота…

* * *

Они ехали молча, если не считать периодических причитаний Курьяна, которому то седло казалось слишком жестким, то лошадь — хромой. К тому моменту, когда его стенания всех порядком достали, совсем рассвело, и Марсель, который за все это время ни разу не покидал Триполье на такое значительное расстояние, имел возможность полюбоваться просторами, которых еще не успела коснуться цивилизация.

Воспоминания о том, как эта местность будет выглядеть спустя столетия, почти стерлись из его памяти, однако иногда он ловил себя на мыслях о том, что вот-вот из-за очередного поворота появится селянин на раздолбанной машинешке или случится еще что-то в этом роде. Редкие путники, встречавшиеся на дороге, услышав топот копыт, поспешно отступали в сторону и еще долго глядели им вслед. Марсель почти забыл, каково это — быть в центре внимания, и теперь наслаждался этим ощущением. Конечно, большую роль в этом играла маска, которая позволяла ему наблюдать за всем как бы со стороны, сохраняя при этом статус инкогнито. Подумав, он пришел к выводу, что с этой точки зрения наряд Кирилла был весьма удачным решением. Оставалось только понять, нужно ли снимать маску в присутствии князя — или гостю позволят остаться в ней. Второй вариант нравился ему больше, но историк сомневался в его осуществимости.

— Ой, все, не могу больше. — Курьян, отчаявшись найти удачное положение, на ходу спрыгнул с лошади и теперь шел с ней рядом, потирая зад. — Я себе все хозяйство отбил! Как вообще можно сидеть на такой штуке?!

Муса покосился на капризного спутника и, не говоря ни слова, поехал дальше. Однако Курьяна, похоже, такое невнимание оскорбило. Он ускорил шаг и, поравнявшись с мавром, обратился к нему:

— Слышь, ты, черненький! Давай в Козино заедем, у меня там кум живет, я у него удобную одежку для лошади возьму. Эй, я с тобой разговариваю!