Девятьсот восемьдесят восьмой

— Разве это плохо? Ты ведь говорил мне о том, что все боги, которым мы поклоняемся, есть ипостаси Рода, а как его называть — это не важно. Или я что-то путаю?

— Нет, ты говоришь верно. И христианский бог — это также лишь другое видение того же Рода. И проблема, конечно, не в нем, а в людях и том, как они воспринимают эту веру.

— И как же?

— Любую хорошую мысль при желании можно испортить и вывернуть наизнанку. Для этого достаточно всего лишь в нужный момент слегка подтолкнуть идущего прямо — он сместится в сторону всего чуть-чуть, но далее, с каждым шагом, будет отклоняться все дальше и дальше от первоначальной цели. То же самое случилось с христианами. Кто-то посчитал нужным, чтобы Бог, считавшийся отцом, стал хозяином, а его дети — рабами. Славяне никогда рабами не были, они свободные люди, для которых воля — сама жизнь. Поэтому крещение сломает их, выбьет землю из-под ног, лишит силы.

— Мне кажется, я понимаю, о чем ты, — задумчиво проговорила Лада, вспомнив выражение непроходящей усталости от жизни, которое она замечала на лицах горожан будущего. — Но прости, я снова перебила тебя. Продолжай, пожалуйста.

— Владимир силен и способен на великие дела, однако, как мы теперь знаем, он также сбился с верного пути. Тебе нужно вернуть его.

— Мне? — удивилась девушка. — Чем же я могу помочь?

— Мы сделаем так, что князь полюбит тебя. Тебе придется пойти на эту жертву ради всех нас, и в нужный момент, когда он будет колебаться, останется только подтолкнуть его к верному решению. Не перебивай, дослушай до конца. — Увидев, что Лада уже открыла рот, чтобы задать очередной вопрос, жрец поднял руку: — Я знаю, насколько мощные силы задействованы во всем этом, и не пытаюсь переложить всю ответственность за наше будущее на твои плечи. Нет, мы позаботились заранее о том, чтобы посланник греческой церкви не доехал до своей цели. Его место займет другой — тот, кому нет места в этом мире. Для этого нам пришлось разорвать временную цепь и вытащить одно из малозначимых звеньев.

— Как? — ахнула Лада.

— Да, не так давно мы перенесли в наш мир мужчину из будущего. Он уже вполне приспособился в нашей жизни и даже, насколько я знаю, чувствует себя более счастливым, чем в своем времени.

— Зачем нам это понадобилось?

— Он должен завершить миссию и исчезнуть, словно его и не было никогда.

— А кто он?

— Этого я, к сожалению, не знаю, — покачал головой жрец. — Да это и не важно. У нас не было возможности подробно изучить его прошлое, мы обращали внимание лишь на внешнее сходство его и посланника православной церкви. Но, если верить словам наших друзей, человек он не глупый и не подлый, так что, думаю, особых проблем у тебя с ним не будет.

— Я не совсем понимаю, почему у меня вообще могут возникнуть с ним проблемы, — возразила девушка. — Разве мы знакомы?

— Прости, я не успел сказать тебе. Этот человек займет место священника — у него просто не будет другого выхода.

— То есть это мы не дадим ему выбора?

— Можно и так сказать. Посланник умрет в пути, а этот займет его место из страха. Однако у него не будет ни навыков, ни знаний, с помощью которых он сможет склонить Владимира в христианскую веру. К тому же мы немного поработаем с князем и посеем в его душе сомнение. Остальное — в твоих нежных руках, дитя мое.

Лада некоторое время молчала, прежде чем ответить. В этот момент в ней боролись два человека. Первый соблазнял ее: посмотри на этого красавца — он может стать твоим, если ты захочешь. Не об этом ли ты мечтала? Второй же ничего не говорил, но его присутствие доставляло девушке дискомфорт, от которого она никак не могла избавиться. Где-то глубоко внутри она понимала, что все происходящее не так однозначно, как могло показаться. Добро и зло, конечно, никто не отменял, но за годы обучения в капище она узнала, что и у того и у другого есть множество ипостасей, и бывает очень сложно определить, что перед тобой — белое или черное. Однако девушка привыкла доверять учителю — вот и сейчас, взглянув в его глаза, она отбросила сомнения и кивнула:

— Я согласна.

* * *

Так Лада стала возлюбленной князя Киевского.

Приближенные удивлялись, глядя на то, как Владимир, никогда не отличавшийся сдержанностью в отношении женского пола, вдруг остепенился и превратился в однолюба. Некоторые даже за его спиной отпускали шутки по поводу бабьего царства, в которое могла в будущем превратиться Русь. Были и такие, кто пытался вразумить владыку, напоминая ему о планах заполучить в жены Анну, сестру императоров византийских.

— Помнишь, свет мой, как мы планировали поход на Корсунь? — заглядывал ему в глаза советник. — Захватим его, а там и до самого Константинополя рукой подать. На кой тебе эта девка? Я тебе сотню таких приведу.