Девятые врата

Но где-то ведь она есть в эту минуту?! Или разговаривает с кем-нибудь, или просто идет по улице, или пьет воду, или смеется, или думает о чем-нибудь, думает о Гоче…

Гоча внезапно остановился, улыбнулся, словно насмехаясь над собой: как это он раньше не сообразил! Он резко повернулся и уже спокойным, неторопливым шагом пошел по подъему Джавахишвили. Гоча шел к своему дому. Его никто не мог бы сейчас разубедить, что Гуранда не ждет его в подъезде. Наверное, она тоже искала Гочу, обошла весь город, у кого только ни спрашивала, куда ни заглядывала. А потом подумала: где бы он ни был, в конце концов — вернется домой. И вот теперь она наверняка ждет его в подъезде. Гоча был так в этом убежден, что, не увидев Гуранду, решил, что она спряталась за входной дверью. Не найдя ее там, он, не переводя дыхания, взбежал на второй этаж, заглянул к соседям, узнать, спрашивали его или нет, внимательно осмотрел свою дверь — нет ли случайно записки, опять спустился и выглянул на улицу.

Его прошиб пот. Он так сильно потер лоб, что на коже остались красные следы от пальцев. Страшное подозрение кольнуло мозг.

«Может, Гуранда вообще не хотела сегодня меня видеть?»

Гоча вновь услыхал волшебные звуки разбушевавшейся музыки, которые преследовали его с утра, когда он шел через мост к дому Гуранды. Теперь музыка была далеко… Гоча вспомнил следы женских каблучков на асфальте, но никак не мог представить себе Гуранду. Как ни старался — не мог. Потом он вспомнил капельмейстера и военный оркестр. Вспомнил и как-то странно улыбнулся. Гоча думал: «Стоило вспомнить, только вспомнить о войне, как я потерял Гуранду…»

Он закурил папиросу, глубоко вдохнул дым и, задержав его в легких, почувствовал легкое головокружение. Снова затянулся…

«Может, она и не собиралась проводить со мной этот вечер…» Эта мысль не давала ему покоя. Она вызывала фантастические картины, быстро сменяющие друг друга: Гуранда то мчалась в поезде, то сидела в каком-то тихом саду, то шла по незнакомой улице незнакомого города. И глаза у нее были совсем другие, другие волосы и другой взгляд. Она не узнавала Гочу, и всюду, в поезде, в саду и на незнакомой улице незнакомого города проходила мимо, не обращая на него внимания, как всякая красивая женщина, которая знает, что ты видишь ее впервые и восхищаешься ею.

Во всем, во всем виноват Гоча… Почему он опоздал в кино! А еще собирался забирать ее к себе, навсегда… Что случилось, почему он так взволновался? Зашел бы вовремя к Гуранде, и все было бы в порядке. Во всем виноват он один. Он умеет все преувеличивать… В конце концов к этому капельмейстеру он мог пойти в другой раз…

Гоча, понурясь, шел по проспекту. Бессознательно повинуясь какому-то чутью, он, как почтовый голубь, возвращался к тому месту, откуда направился на поиски Гуранды.

Необычная густота встречной толпы и оживленный громкий говор отвлекли его от мыслей. Он поднял голову и увидел, что приближается к кинотеатру. Окончился восьмичасовой сеанс, и зрители широким потоком вылились на тротуар.

Гоча остановился так внезапно, что идущий сзади едва не наткнулся на него.

Навстречу Гоче шла Гуранда.

Гуранда шла с каким-то парнем, совсем незнакомым парнем…

Гоча впервые его видел. Гуранда что-то оживленно рассказывала своему спутнику, жестикулировала своими красивыми руками и смеялась.

Гуранда шла с каким-то парнем, совсем незнакомым парнем. Гоча видел его впервые. У него была короткая массивная шея и толстые губы, низкий лоб, маслянистые глаза и наглая улыбка… Он жадно ухватился за обнаженный локоть Гуранды и глядел на нее, как на рог, полный вина, который не терпится выпить.

Откуда-то, из неизведанной глубины разума выплыла картина: мертвый Гоча. Никогда не мерещилось ему ничего подобного.

«Так будет, когда я умру, — подумал Гоча, — когда я погибну где-нибудь на фронте».

Вот они приближаются… приближаются… Не может быть, чтобы Гуранда не взглянула на Гочу. Гуранда почувствует, что он рядом, почувствует и обернется. Невозможно представить себе, что она не оглянется…

Прошли…

Прошли мимо — Гуранда и этот незнакомый парень…

Гуранда смеялась и с увлечением рассказывала о чем-то. Ее мелодичный голос теперь услаждал слух этого парня, который все так же жадно глядел на нее своими маслянистыми глазами.

Вдруг Гуранда остановилась, высвободила свою руку и стала оглядываться по сторонам, будто кто-то ее звал и она не могла разобрать, откуда ее окликнули. Она немного постояла на месте, потом снова подошла к парню и…

Они пошли дальше…

Гоча вышел из-за дерева, быстро догнал их и взял Гуранду за руку.

— Ты была в кино?

— Гоча? — воскликнула Гуранда. — Гоча! — Глаза у нее заблестели. — Где ты! Я столько ждала тебя! Потом стояла здесь, у входа!.. Почему ты не пришел!.. Потом меня пригласили… Познакомьтесь, это мой школьный товарищ…

Гоча протянул парню руку, не глядя ему в лицо, и невольно сжал ее слишком сильно, но быстро опомнился и отпустил. Гуранда продолжала:

— У него оказался лишний билет… Ты ведь все равно видел этот фильм — и я решила пойти…

— Ну и правильно, — прервал ее Гоча. Гуранда повернулась к парню.