Девятые Звездные войны

— И не только это! Им хотелось наполнить Федерацию табаком за бесценок!

Грозное выражение на лице Динкла выглядело чрезвычайно патриотично.

— Негодяи заслужили наказание!

— Но ведь их точка зрения совершенно ясна,— сказал Пис,— я имею ввиду...

— Кому понятна их точка зрения?— прищурился Динкл.— Кто ты, Уоррен? Релятивист? Зеленый?

— Нет! Вернее, я не знаю. А кто такие зеленые?

— Понятно — проверка...— сказал Динкл.— Я сразу подумал, что ты, Уоррен, не похож на легионера, а то, что я назвал лейтенанта Мерримана недоноском, так это выражение дружеских чувств. Я называю так только своих лучших друзей.— Он дохлопал по плечу сидевшего рядом ветерана.— Верно, недоносок?

Легионер тут же схватил Динкла за горло.

— Кого это ты называешь недоноском, падаль?

Динкл начал было отпихивать противника, но схватка их была прервана голосом лейтенанта Мерримана, приказавшего взводу собраться поближе к капитану Хэнди. Все, и закаленные в боях ветераны, и сырые новобранцы, тут же образовали полукруг у точки, в которой, привалившись спинами к низкому брустверу, сидели капитан Хэнди и лейтенант Мерриман. Табачный дым все так же окутывал окрестности, и из него доносились все те же сердитые пулеметные очереди. Пису не верилось, что всего несколько часов назад он был еще на Земле. В безопасности. Он не имел ни малейшего понятия, что стряслось с ним перед вступлением в Легион, но полагал, что тогда ему было куда лучше, чем сейчас.

— Капитан Хэнди желает обратиться к вам с приветствием,— пискнул Мерриман, осторожно приподняв маску, и улыбнулся. Эллипс его губ чуть-чуть вытянулся, обнажив еще по одному зубу с каждой стороны.— Я уверен, что вы, так же как и я, впрочем, глубоко уважаете капитана Хэнди, одного из блестящих офицеров Легиона, и поэтому сочтете за честь, как и я, впрочем, что офицер, о котором ходит столько легенд, нашел время, чтобы лично руководить решающей фазой операции наступления.

В знак одобрения всему сказанному капитан кивнул и дотронулся пальцем до опухоли, под которой скрывался усилитель команд.

— Хотите — верьте, ребята, хотите — нет, но мне эта штука совсем не нравится. Она не только слишком дорога, но и, я уверен в этом, совершенно бесполезна. Я и так знаю, что каждый из вас при первой возможности отдаст жизнь за гордую Терру безо всякого электронного понукания.

— Дождались!— угрюмо прошептал Динкл окружающим.— Сейчас он начнет распространяться насчет устрашающего психологического эффекта, который произведет на противника вид солдат гордой Терры, бесстрашно марширующих прямо на жерла пушек!

— Помолчи,— шепнул Пис,— ни один командир не может быть таким идиотом.

— Но это единственная тактика, известная капитану Хэнди!

Динкл подчеркнул силу своих слов плевком, но из неудобного положения промазал, попал себе на ботинок и принялся яростно стирать слюну.

— Все попало, прощайте, ребята...

— ...поделиться с вами кое-какими соображениями,— говорил Хэнди.— Дела в нашем секторе идут не так хорошо как нам всем хотелось бы. Тонкая красная линия границ гордой Терры слишком тонка. Я не обещаю вам быстрой победы, как на Аспатрии. Но у вас есть огромное преимущество перед врагом, величайшее оружие, которым он не владеет — наш несокрушимый боевой дух. Ульфанцы — сборище недисциплинированных, трусливых подонков. Сражаться они могут только, зарывшись в грязь и отстреливаясь из-за валунов!

В этом месте Хэнди сделал паузу, словно стараясь подчеркнуть свое презрение к столь неприличному, по его мнению, поведению.

— В этом секторе мы собираемся воспользоваться нашим главным оружием, нашим моральным превосходством, боевым духом. Ульфанцы надеются, что мы будем сражаться столь же трусливо, но мы удивим их, мы пойдем прямо вперед! Вперед — с высоко поднятыми головами и развевающимися знаменами! Представьте только, какой удар испытают ульфанцы при виде солдат гордой Терры, стройными рядами марширующих прямо на жерла пушек!

— Конечно, потери будут,— продолжал Хэнди, разочарованный отсутствием ожидаемой реакции,— и, скорее всего, потери тяжелые, но в конце концов враг подожмет хвост и побежит без оглядки. Анналы военной истории полны такими подвигами — вспомните хотя бы бригаду легкой кавалерии!

Бенджер поднял руку.

— Сэр, я видел кино про эту атаку. Их всех поубивали. Разве это не было трагической ошибкой?

— Десять твиков, Бенджер,— приказал Мерриман.

Радуясь нежданному развлечению, большинство зрителей повернулись, чтобы насладиться зрелищем самоистязания Бенджера, но тут совсем рядом разорвался снаряд и все бросились ничком на землю. Шрапнель засвистела по кустам, и когда Пис снова сел, то увидел, как буквально в нескольких шагах от него кто-то бьется в беззвучной агонии. Двое санитаров Красного Креста подобрали страдальца и исчезли с максимально возможной быстротой.