Девятые Звездные войны

В течение некоторого времени яйцо пребывало в бездействии, и они продолжали наблюдать за ним; у Чейна появилось ощущение, что яйцо наблюдает за ними. Они были на полном виду, словно каждый хотел блеснуть мужеством друг перед другом, правда, стараясь не бросаться при этом в глаза. Наверное, это было опасно, и им следовало отойти подальше во внутрь корабля. Но это тоже не было бы защитой, поскольку люк не закрывался, а тут по крайней мере они могли следить за ходом событий. Да и крии пусть совершенно ясно знают, что они находятся тут, несмотря ни на что.

Наконец появились крии, не проявившие ни малейшего интереса к наемникам.

Их было шестеро. Один за другим они вышли через дверь люка, находившегося сбоку яйца. Дверь откинулась вниз, выбросив узкую лестницу. Замыкавшие шествие двое криев несли завернутый в темную материю длинный, тонкий предмет непонятного назначения.

Очень высокие, стройные, грациозно покачивая своими телами, по-видимому, не имевшими суставов, колонной по одному, они направились к огромному судну. Чейн заметил, что кожа у них не была столь темной, какую он видел у криев, замороженных в стазе. Их конечности были чрезвычайно гибкими; руки с длинными перстами выглядели почти как колыхавшиеся на ветру пальмовые листья.

_Они шествуют так смело потому, что не боятся нас, размышлял Чейн. Не боятся, должно быть, потому, что знают: мы не сможем причинить им вреда. Не то, что не причиним, а физически не в состоянии причинить._

Они даже не взглянули на корабль наемников. Ни разу не повернули свои высоко посаженные куполообразные головы ни вправо, ни влево, чтобы хоть на что-нибудь взглянуть. Крии спокойно подошли ко входу огромного разрушенного судна, поднялись по лестнице и исчезли внутри.

Находились они там долго. Дайльюлло, Боллард и Чейн устали стоять на шлюзовой камере. Ощупью в темноте добрались до капитанской рубки, где было более удобно и можно было продолжить наблюдение.

— Пока они миролюбивы,— заметил Боллард.

— Вот именно, пока,— буркнул Дайльюлло.

Золотистое яйцо, между тем, продолжало стоять на песке и ждать, тускло мерцая длинными рядами окон в матовом свете дня. Чейн обратил внимание, что оно было без стандартного пускового трубчатого агрегата и совсем не имело внешних признаков того, какой вид энергии использовало. Но какой бы он ни был, этот аппарат функционировал в ингибированном силовом поле, где все остальное бездействовало. Естественно, у него не было сколь-либо сильных средств обороны, да и к чему они, если аппарат нейтрализует вас вместе с вашим противником.

Чейн увидел движение во входе разрушенного судна и сообщил:

— Они возвращаются.

Вышла шестерка, а за нею... сотня.

Колонной по одному, образовав длинную раскачивающуюся линию, они покидали темную гробницу, где ждали, бог знает сколько времени. В развивающейся одежде, с широко открытыми из-за тусклого света большими глазами, они шагали по гонимому ветром песку в золотистой челночный аппарат, который доставит их в спасательный корабль, а тот унесет домой. Чейн смотрел на их лица.

— Нет, это точно не люди,— сказал он.— Никто из них не смеется, не плачет, не танцует, не обнимается. Все они выглядят такими же миролюбивыми и гармонирующими друге другом, как выглядели там, когда были... собирался сказать "мертвыми”, но вы знаете, что я имею в виду.

— В самом деле, у них не видно никаких переживаний,— согласился Дайльюлло.— А ведь прибывший корабль проделал чудовищно долгий путь, чтобы найти их. Должно же это вызвать хоть какие-нибудь эмоции.

— Возможно, они были больше заинтересованы в спасении опыта и знаний, приобретенных этими криями, нежели их самих,— сказал Чейн.

— Меня ни то, ни другое не интересует,— вмешался Боллард.— Я хочу знать одно: что они собираются сделать с нами.

Они продолжали наблюдение, и Чейн знал, что из открытой шлюзовой камеры и грузового люка также наблюдали другие наемники, томясь ожиданиями, испытывая, как и он, подступающий к горлу страх.

Дело в том, размышлял Чейн, что ты сильно боишься смерти, хотя и не стремишься к ней. А в том, что ты против того способа, каким тебя могут умертвить. Если эти длинные, гибкие, медового цвета овощи решат тебя прикончить, они сделают это хладнокровно, эффективно и с такого расстояния, что ты даже не поймешь, чем тебя ударило. Изведут так, как изводят паразитов.

Последний из сотни вошел в челночный аппарат, и дверь люка закрылась. Золотистое яйцо загудело, поднялось с вихрем пыли и скрылось в облаках.

— Может быть они нам дадут улететь?— спросил Боллард.

— Не думаю,— ответил Дайльюлло.— Еще не пришла пора.

Чейн крепко выругался на варновском языке, впервые сделав промах такого рода, но Боллард не заметил этого. Он был слишком поглощен созерцанием появившейся в небе целой флотилии золотистых яиц; они садились одно за другим, пока вся их девятка не выстроилась аккуратно на песке.

— Нам тоже можно отдохнуть,— сказал Дайльюлло.— Ждать, полагаю, придется долго.