Девятый

Кинувшись сразу на пару "горилл", прижавших к борту телеги тройку ополченцев, тем же подлым приемом подрезал им колени, избегая возмездия, успел отскочить в сторону. Не стал здесь задерживаться — без меня теперь разберутся. Через повозку перелетел "прыгун" — успел его достать в полете. Пусть дальше порхает… уже без ступни. Будь у меня тяжелая секира, фиг бы подловил, а с легким оружием благодать.

Еще одной "горилле" под колено. Увы — недостаточно удачно. Чудом устояв, тварь проворно развернулась, взмахнув при этом лапой. Хоть наобум била, но бок достала. Больно, но обиднее всего, что не дала уйти в сторону — равновесие нарушила. В отметку шикарным выпадом ударил в грудь. Увы — не пробил. Хлипкая на вид чешуя по прочности не уступала стальному доспеху. Толчок для массивной туши от моей зубочистки вышел незначительным, но повезло — помогло повреждение опорной конечности. "Горилла", разочарованно завизжав, полетела на землю, уже оттуда ухитрившись достать меня по голени — лапы у нее просто бесконечной длины. Спасибо иридианским сапогам — спасли. Сдачи тоже успел дать — брызнули отсеченные когтистые пальцы, и в тот же миг меня ударили в спину, сбив с ног.

Рухнул рядом с подраненной "гориллой", по мне пробежал кто-то тяжелый и торопливый — не стал меня добивать. Ну и спасибо тебе, добрый путник — откатился под телегу, успев увернуться от удара когтями: разъяренный монстр жаждал мести. Резанул его в ответ, оставив на память об этом ударе болтающуюся на соплях ладонь — чуть-чуть не хватило полностью перерубить запястье.

Огляделся. Это я удачно попал — вокруг телеги видимо-невидимо ног, причем не все из них человеческие. Опять порадовался за меч — с секирой в такой тесноте не развернешься, а с ним пара пустяков. Подрезал одну лапу под коленом, сунул упавшей "горилле" лезвие под мышку — там чешуи не было. Согнувшийся пополам "прыгун" заглянул под телегу, пытаясь выяснить, кто там хулиганит. Метким выпадом вбил клинок в широкую глазницу — глубоко, с хрустом, да еще и провернул в ране. Может погань и живучая, но этот свалился сразу — даже не пикнул.

Чья-то сильная лапа ухватила за лодыжку, требовательно потащила наружу. Подозревая, что ничего позитивного меня там не ждет, ухватился левой рукой за тележную ось, вытянул правую, приставил лезвие меча к жилистым пальцам, с нажимом провел. Снова визг, и снова у кого-то полегчала ладонь.

Ну вперед уроды! Достаньте меня здесь! Сам я отсюда ни за что не вылезу — дураков нет!

Сверху, продравшись через жерди тележного дна, выросла гроздь когтей. Да так и остановилась — это в малобюджетных фильмах ужасов такие ладошки легко пробивают любые препятствия, а здесь суровая реальность. И в этой реальности настил из добротных, высушенных жердей, превращается в капкан для хитрых пальцев.

А пальчики такая хрупкая штука…

Я без фехтовальных изысков сбрил все, что выступало из днища, в очередной раз обрызгав лицо чем-то липким. Опять кто-то хватает за ноги — сразу за обе. Одну освободить успел (минус чьи-то пальцы), а вот вторую нет — меня извлекли на свет божий. Ночь растаяла — повсюду что-то пылало, и видно было немногим хуже, чем днем.

Торжествующая "горилла" задрала мою ногу кверху. Подметая головой землю, отчаянно попытался достать ее мечом, да где там — чешуя непробиваема, да и замаха толкового не получилось. Вторая лапа вздымается, готовясь опуститься на мой пах. Пальцев на ней поубавилось, но все равно хватает — трудно надеяться на то, что после такого удара у меня сохранится возможность для размножения.

Чешуя на груди "гориллы" вспухает, расступается, пропуская выбирающийся копейный наконечник… умеют мужики бить… Острый крюк второго копья грубо перехватывает шею, тянет в сторону, меня начинает заливать мерзкой кровью. Пока два всадника удерживают тварь на копьях, подоспевший ополченец деловито, без суеты, сносит обе лапы. Освободившись, я падаю, откатываюсь, оборачиваюсь — обезглавленный торс погани валится на землю.

Как у них здесь все четко поставлено — командно действуют. А я будто онанист, заблудившийся в публичном доме — по-идиотски одинок…

Подоспевшие основные силы кавалерии вытеснили тварей за периметр, опять захлопали луки — во мрак полетели горящие стрелы. Похоже, мы побеждаем.

Отвоевался я — боезапас адреналина на исходе, и болит много чего. Без меня справятся — и так, небось, половину армии тьмы перерезал, а вторую половину без пальцев оставил. Ну, если не половину, то четверть точно. Или хотя бы одну десятую… Ладно — пусть даже пять процентов! Все равно в моем мире за такое геройство медаль положено вручать, а в этом я просто выйду из боя чуть раньше.

Радостные, торжествующие крики — враг сломлен, мы побеждаем. А что я обычно делаю в таких случаях? Правильно — ищу Тука.

* * *

Тук валялся между линией костров, окружавших скопище небоеспособного населения, и линией телег. У него сегодня выдалась интересная ночка: он получил бревном по горбу; затем им кидались в хороших людей; потом его кто-то бил; а в завершение, судя по уликам, по нему проскакала наша доблестная кавалерия.