Девятый круг

– Такси брать не будем. Я поведу машину, – объявил Роб Сайдерс, когда они по тротуару шли от Льюисон-Холла к припаркованному у обочины белому «Мерседесу» с тонированными стеклами. – У вас есть какие-то любимые места?

– В паре миль вверх по Стэйт-стрит есть местечко, где подают великолепные суши. Почему бы не направиться туда? Думаю, не пожалеете.

– Нет-нет, я остаюсь в пределах Блэкстоуна. Мне все равно предстоит возвращаться этим же путем.

Сайдерс скрылся с другой стороны минивэна, а стоящий возле бордюра Маркетт на секунду напрягся. Это было, конечно же, глупо и иррационально, но все равно некий голос в голове свербил назойливым вопросом: с какой стати редактор мелкого издательства разъезжает на авто, да еще на таком, которое они с женой в шутку именуют не иначе как «авто серийного убийцы». Обезличенный белый минивэн, возможно, доверху наполненный ужасами.

Все это, конечно же, смешно, но некая часть Маркетта перспективу такой поездки воспринимала с опаской.

С водительской стороны хлопнула дверца, и взревел оживший мотор.

Да и черт с ним. Жизнь – это выбор.

Он потянул на себя ручку пассажирской дверцы.

Устраиваясь на сиденье, сзади в салоне он ощутил запах чего-то терпкого, вроде моечного средства или аммиака.

– Пристегнитесь для безопасности, – сказал с улыбкой Сайдерс, сидящий вполоборота.

Маркетт натянул через грудь ремень и защелкнул пряжку. Сайдерс снял машину с ручника и вырулил на проезжую часть. За тонированным стеклом виднелись стайки студентов, разгуливающих по Грант Парку. Типичный весенний день – сырой и прохладный. Первое апреля; трава и листва еще лишь начинают покрываться робкой, пока еще желтоватой зеленью. Он всегда любил это время года.

Учебный процесс подходит к завершению.

А там уже рукой подать до благословенного лета.

– Сколько уже, говорите, существует ваше издательство? – задал вопрос Маркетт.

– Примерно два года. Извините, можно взять ваш мобильный телефон?

Странная просьба. Но чего уж.

– Прошу.

Маркетт вынул свой «эйч-ти-си-тандерболт» и подал Сайдерсу.

– Сами таким обзавестись думаете?

– Нет. «Андроиды» – не мой выбор. Я больше айфонщик.

Сайдерс приопустил окно, и на глазах у изумленного Маркетта вышвырнул трубку за окно и снова поднял стекло.

– Какого черта? – растерянно спросил он.

Черные глаза Сайдерса за стеклами темных очков были непроницаемы. Он как ни в чем не бывало смотрел перед собой и молча вел машину.

– Остановите. Я хочу выйти.

Маркетт завозился в поисках кнопки, но ничего не нашел. Там, где должна быть кнопка, рука уткнулась в гладкий квадратик металла. Между тем ремень обтягивал грудь туго и прочно. Маркетт взглянул на дверь – ни ручки, ни механизма для спуска окна.

– Чего вам от меня нужно? – повернулся он к Сайдерсу.

– Скажем так: мне понравилось ваше имя.

Он кривенько усмехнулся, а Маркетт только сейчас заметил, что два передних сиденья отделены от салона черной шторкой.

– Любопытствуете, что у меня там? – спросил Сайдерс. – Пожалуйста, смотрите.

Свободной рукой Маркетт отдернул шторку, а Сайдерс включил потолочное освещение. Резкий свет окатил клинически строгое помещение. Темные окна. Никаких напольных покрытий. Потолок и стены укреплены звуконепроницаемой пеной. В центре металлического пола виднеется сливное отверстие с большой резиновой пробкой.

Со стороны водителя вдоль стены тянулся приделанный к полу стеллаж с хирургическими инструментами – щипцами, пилами, скальпелями, стальными ретракторами, зажимами.

Маркетт снова повернулся к Сайдерсу.

– Это… вы? Человек, который повесил женщину на железнодорожном мосту?

Сайдерс улыбнулся.

– Вы, стало быть, в курсе?

– Я спрашиваю: это вы?

– Ну а кто же еще.

Маркетт яростно завозился на сиденье, пытаясь выдернуться из пут.

– Не делайте этого, – предостерег Сайдерс.

Маркетт воздел левую руку и саданул в боковое стекло, с криком отдернув ладонь и оставив на стекле смазанный кровавый след.

Сайдерс рассмеялся.

Сквозь липкую пелену страха Маркетт с трудом вымолвил:

– Я предлагаю остановиться у ближайшего банкомата.

– Неужели? И какой же у вас суточный лимит?

– Две тысячи. И я ничего никому не скажу. Клянусь богом.

Маркетт чувствовал, что костяшки пальцев сломаны, но боли почти не чувствовал. Грудь стискивало словно от поставленной гири, и каждое дыхание давалось с трудом, наполняя голову дурной легкостью и тошнотным головокружением.

– У меня семья. Жена… – глаза Маркетту заволакивало слезами. – Дочь.

– Вот хорошо. Они будут по вам скучать?

– Очень.

Сайдерс посмотрел искоса.

– Хорошо, когда есть кому скучать, правда?

– Умоляю.

– Не надо меня упрашивать. Это мое единственное предупреждение. И не пытайтесь меня ударить.

Сайдерс показал в своей левой руке пистолет.

Маркетт посмотрел в окно и увидел, что они едут на юг по Лэйкшор-Драйв. Облачный полог наконец-то прорвали несколько солнечных нитей и легли наискось на поверхность озера. Под натиском солнца она даже не походила на воду. Скорее на поле мерцающих драгоценных камней. Вот машина объехала Солидер-Филд. Транспортный поток был не таким уж плотным.