Девятый круг

Все это было сродни попыткам двигаться по воде: изменчивая поверхность все время опускается, норовя утянуть тебя за собой. Пробравшись к стене, я прочнее расставила ноги и, переступая со ступни на ступню, стала попеременно подлаживаться под рост уровня, дюйм за дюймом постепенно всходя к воздуховоду, что был наверху.

Вот из кучи в сторону неба невесть зачем вытянулась рука, подергивая пальцами, унизанными перстнями.

Я сделала шаг к середине комнаты, осмотрительно оперлась о поверхность и, схватив Амину за ладонь, продержала ее несколько долгих секунд, пока рука бедняги не помертвела.

С этой женщиной мы даже не были знакомы, но в том жутком мертвенном свете, на растущей куче медяков, мои глаза наполнились слезами.

* * *

Минуты через три толща медяков поднялась настолько, что я уже могла попасть в воздуховод.

Перед тем как влезать в тесный проем, над входом в него я кое-что заприметила – разумеется, табличку.

КРУГ 4: ЖАДНОСТЬ

Нигде я не был в сонме столь великом!
Здесь, с двух сторон, всем суждено вращать
Пред грудью камни с воплем, с страшным криком,
Сшибаются два строя и опять
Катят назад, крича друг другу с гневом:
«Зачем бурлить?» – «А для чего держать?»

«Ад», Песнь VII[54]

В воздуходув я втиснулась боком, елозя пузом по металлу и роняя из волос монетки.

Здесь было гораздо темней, а шум падающих медяков по мере продвижения становился все глуше.

Впереди, возле светодиодной панели, я углядела клавиатуру. На приближении к ней я встрепенулась, с ужасом вспомнив, что на той табличке не было никакого кода.

Я наобум вбила «211» – полицейский код, обозначающий кражу. Надо же: зеленый свет.

Дверца отомкнулась, и передо мной открылась достаточно широкая вентиляционная шахта. Я все еще надсадно дышала, подавляя невесть откуда взявшиеся рыдания, когда в ухе снова всплыл Лютер:

– Ты непривычно тиха, Джек… Поделись, что у тебя на уме?

Лютер

Ее ответ он полностью упускает из внимания: в данный момент его взгляд прикован к плоскости экрана, на котором по бетонным пустошам бродит пара нарушителей. Слоняется вот уже сутки.

Сейчас они близятся к складу, ко всему месту действия, к Джек.

Этим надо заняться. Незамедлительно.

Но оставить Джек он пока не может.

Во всяком случае, сейчас, на подходе к одному из его самых любимых кругов ада.

Джек

Я более-менее пришла в себя и успокоилась, применив методику дыхания для беременных, которому меня обучали на том единственном занятии, что мы посетили с Фином. Вообще, это был трехнедельный курс, но мы на него не вернулись после расспросов о моем возрасте, да еще когда одна девка поинтересовалась, не подали ли мы заявку в Книгу рекордов Гиннесса.

Теперь казалось, что все это было так давно.

Черт возьми, это как будто происходило с кем-то другим, в иной жизни.

Мысли о прошлом, о Фине я оттолкнула и полезла дальше.

Карабкаться, будучи беременной, было все равно что делать все остальное, будучи беременной: шло медленно и трудно. Но я продолжала двигаться, вытряхнув по пути последние из затесавшихся в одежду центов.

В конце маршрута я распахнула решетку и подалась вперед. Высунула голову. Выглянула наружу.

С потолка на шнуре свисала голая лампочка – единственный источник света.

Это помещение было вдвое больше предыдущего, и я растерянно прикинула, как же мне теперь спуститься, но тут взгляд остановился на вделанных в стены железных скобах. До них вполне можно было дотянуться, а сами они спускались на три метра до пола.

На одной из стен виднелась черная дверь с вделанным рядом в стену блоком клавиш. У противоположной стены вертикально стоял какой-то гробообразный предмет, судя по виду, из цельного железа или стали. Я ухватилась за ближнюю скобу и не без усилия выпросталась из воздуходува. Затем я переместила ноги на одну из скоб пониже, при этом некрасиво хрюкнув (хорошо, что этот конфуз не слышал никто, кроме шпионящего за мной психопата).

Четыре шага, и я уже стояла на полу, напоминающем металлическую решетку.

Одежда на мне все еще не просохла после душа под водостоком; надо сказать, я основательно продрогла. Однако эта комната была теплее остальных.

Да не просто теплей, а гораздо.

Может, приближается обморок?

Подойдя ближе, я оглядела клавиатуру и дверь. Затем повернулась и через комнату прошла к тому похожему на гроб предмету.

Темно-серый металл, гладкий и в общем-то непримечательный, если не считать его гробообразной формы, новой на вид таблички, а также прорези на уровне головы, откуда (я невольно вздрогнула) на меня смотрели глаза.

– Кто здесь? – спросила я, осторожно подступая на шаг.

Глаза смотрели на меня неотрывно, не мигая, с какой-то унылой кротостью… и тут до меня дошло, что в них нет жизни.

Слепые и недвижные, они принадлежали мертвецу.