Девятый талисман

— Зачем? Я не ищу жену или ученицу, женщина. Мне всего лишь нужна шлюха, чтобы согревала постель и скребла полы в доме.

— Ну да, рабыня. А здесь я кто, по-твоему? — воскликнула Тала. — Я дни напролет выполняю приказы лерров, потакаю их капризам, чтобы они позволили всем остальным жить спокойно. Я не замужем. Думаешь, по своей воле? Лерры запрещают мне спать с мужчиной! Ни мужчин, ни детей, даже земли собственной у меня нет, и времени ни на что другое, кроме беготни туда-сюда по указке духов! Да я последние три ночи спала в лесу, а не в собственной постели, по указке этих духов! Уж лучше у тебя полы скрести, чародей.

Тишина содрогнулась. Ты лжешь! — хором вскричали тысячи бестелесных голосов. Ты лжешь!

Тала, развернувшись, прокричала, глядя на землю:

— Да что ты в этом понимаешь?! Откуда тебе знать, что у человека на сердце?! Уж лучше человек-чародей, чем жизнь с вами!

— Но, жрица… — начала было Кожевница.

Тала резко оборвала ее.

— Даже не начинай, тетя! Ты в этом разбираешься не лучше лерров!

Она снова повернулась к чародею:

— Забери меня отсюда! Я так устала от всего этого! И пусть жрец сам борется с болезнью!

Снова повисла тишина, хотя Тала чувствовала, что земля, камни, трава и даже воздух слушают очень внимательно.

— С болезнью? — переспросил чародей.

Тала буквально ощутила, как лерры вторят ему, и понадеялась, что чародей их не слышит.

— Не переживай, — беспечно отмахнулась она. — Сама-то я не больна, даю слово. Клянусь всеми присутствующими здесь духами, у меня чумы нет!

Взгляд чародея метался с Кожевницы на Зеленоглазку с Болтушкой и обратно.

— А они? — поинтересовался он.

— За них не волнуйся, — ответила Тала. — Пока они здесь, лерры защищают их от приступов.

— А в другом месте?

— А они никуда не ходят. Отсюда никто никуда не уходит. Даже купцы не заезжают. И ты об этом знаешь. Разве не потому ты выбрал нашу деревню?

— Они все больны?

— Просто забери меня отсюда! — Тала шагнула к чародею, протягивая руки.

Он отлетел назад, наткнулся на святилище, шапочка слетела с его головы. Лицо чародея побелело.

Затем он, взял себя в руки и ткнул талисманом в Талу.

— Вот уж вряд ли! — заявил он. — Держись от меня подальше, жрица. Я передумал. Пожалуй, поищу другую деревню, которая мне больше придется по вкусу.

Чародей быстро подобрал шапочку и водрузил на место.

— Прошу прощения, милые дамы, но, боюсь, мне пора.

Ветер, на какое-то время стихнувший, внезапно взревел и словно бы обернулся вокруг чародея. Фигура его заколыхалась и исчезла.

— Нет, погоди! — закричала Тала.

— Прощай, жрица! — донесся откуда-то сверху голос чародея.

Тала задрала голову, моргая на солнце, но не увидела ничего, кроме голубого неба и бегущих облаков. Ветер бросил ей в лицо волосы, хлеща по глазам, и ей пришлось отвернуться.

Тогда она стащила с плеча лук, выпутала из волос, опустилась на колени и натянула тетиву.

— Духи моего дома, скройте меня от врага, — проговорила она. За ревом ветра ее голос был не слышен человеческому уху. — Простите мне ту напраслину, что я вынуждена была возвести на вас. Направьте мой удар на врага.

Тетива зазвенела, и Тала вынула стрелу из колчана на спине.

— Если вы считаете это правильным, направьте этот кусок дерева из ваших лесов прямо ему в сердце, чтобы он никогда уже не смог вернуться и причинить нам зло.

Куда больше ее беспокоило то, что этот человек мог причинить зло другой деревне, но и возможного возвращения тоже нельзя было исключить, если он поймет, что она блефовала, а кроме того, Тала отлично знала, что местным леррам глубоко безразлично то, что может произойти где-то еще.

Мы прощаем твой обман.

И ни слова о ее намерениях — или их собственных — относительно чародея. Тала поморщилась. Затем поднялась и стала поворачиваться, пока не ощутила нужное направление. Наверное, хотя бы один лерр направлял ее, но вот точно или нет — это вопрос. Она наложила стрелу, натянула тетиву, прицелилась и выстрелила.

Ветер словно подхватил стрелу, она неслась все выше и выше, пока не исчезла из виду.

А потом Тала услышала короткий вскрик, ветер мгновенно стих, и безжизненное тело чародея рухнуло с неба на ячменное поле старого Пивовара, с жутким стуком грохнувшись о землю.

Долгое время стояла неестественная тишина. Наконец Кожевница проговорила:

— Ты убила его.

Тала не потрудилась ответить. Она слушала духов. Несколько из них заговорили разом, сообщая, что мужчины возвращаются, что талисманы и магические штучки, принадлежащие чародею, рассыпанные по полю, — это гадость, которую надо срочно убрать, а вот его кровь освежит землю, когда уберут остальное, и что ей прощают ее ложь.

Интересно, понимают ли они, насколько эта ложь близка к правде? Тала вовсе не собиралась уходить с чародеем и становиться его собственностью. Ей было более чем достаточно ощущать себя собственностью всей деревни, и вариант обрести лишь одного хозяина нисколько не улучшил бы положения. Однако слова о бесконечных просьбах к ней были сказаны от души. Она никогда не хотела становиться жрицей.