Девичьи сны

Да, но вскоре я понял, что мое вмешательство нежелательно. Не только потому, что в Катиных глазах я, со своими странностями, не гожусь в воспитатели, – тут она, возможно, права. Но дело в том, что она, Катя, остро чувствует свою вину перед сыном. Ну как же, прогнала отца, потом надолго уехала, оставив двухлетнего Сережу на попечение болезненной бабушки и вечно чем-то недовольного деда. Вот по возвращении в Москву Катя и пустилась, скажем так, наверстывать упущенное внимание к сыну. Что Сереженька пожелает, то мама и сделает: купит модные джинсы, или импортные ролики, или белые кроссовки с синей надписью «Maradona». Вот вам! У моего сына все не хуже, чем у ваших детей!..

Что и говорить, при ее незначительной зарплате (и при моих нерегулярных заработках) такое безудержное попечение очень напрягает наш скромный бюджет. Вообще-то мне ничего не нужно – удовлетворяюсь минимумом еды, ношу старые джинсы и свитеры. Кате, конечно, как и любой женщине, хочется покупать модную одежду и украшения, но она умеет ограничивать свои желания. Носит то, что привезла из Испании. Сосредоточена на потребностях сына и, увы, не замечает (или не хочет замечать) его возрастающий эгоизм.

Сережа, конечно, знает, что я ему не отец. Не называет меня папой. Дядей Олегом – тоже. Никак не называет. Я для него – некто живущий с его мамой, и меня можно использовать как справочное бюро. Что такое Млечный Путь? Какая разница между револьвером и пистолетом? А что такое сталинские репрессии?.. Он мальчик толковый, быстро схватывающий информацию, коей переполнена нынешняя жизнь. Но я не знаю, сможем ли мы стать друзьями, когда Сережа подрастет.

Не умолкает, все более нарастает треск автоматных очередей в его комнате. С кем он там воюет?

Возвращаюсь к Тукараму – и вдруг взрывается телефон. Так уж мне показалось: не зазвонил, а будто взорвался. В трубке – плачущий Катин голос:

– Ой, Олег, беда, беда! Убили Джамиля!

– Как – убили? Кто убил?

– Ой, не знаю… – Катя всхлипывает. – Кто-то стрелял из машины… К нам позвонил помощник Ольги Викторовны… Не знаю… просто ужас…

Посыпались отбойные гудки.

Я сижу над телефоном с трубкой в руке. Надо бежать… куда бежать – к Кате в турфирму? Или к Ольге?.. Но я даже не знаю, где ее офис… где они с Джамилем живут… Мы же не общаемся… Вернее, Катя иногда с Ольгой… С того далекого марта, когда они познакомились в Испании, в La Costa, их отношения не прерывались. Почему-то Ольга расположилась к Кате – устроила на работу в турфирму, в которой прежде сама работала оператором. Не знаю, как объяснить это ее покровительство… но подозреваю, что оно замешано на прежних наших отношениях…

Боже мой, Джамиль убит! Невозможно поверить…

В школьные годы играли с ним в баскетбол, наша команда была не из слабых. Лохматый, порывистый, увлеченно говорил о протонах, электронах… о кварках… Выдержал труднейшие экзамены в МФТИ и все пять лет учебы шел хорошо. Его звали в какой-то засекреченный институт, занятый космическими разработками, «небесными делами», как говорил Джамиль. Но вместо неба он кинулся на землю… в персть земную… Одно кафе, другое, третье пали под его напором. Со своим братом Джамиль сделался владельцем целой сети кафе и ресторанов. Здорово разбогател. А Ольга… Ну что ж, она получила ту жизнь, которую я никогда не смог бы ей дать… которую она хотела… Holla, Оля! Ты тоже не сидела сложа руки – пустила часть Джамилевых миллионов в туристический бизнес, стала полновластной хозяйкой крупной компании…

Сыплются отбойные гудки. Я кладу трубку на рычаг.

Некуда бежать.

В семь в последних известиях передали: «Сегодня совершено покушение на бизнесмена Джамиля Джафарова. Он вышел из подъезда своего дома, когда из проезжавшего мимо автомобиля был открыт огонь. Телохранитель, бросившийся к Джафарову, подхватил его тело. Бизнесмен скончался у него на руках. По словам охранника, стреляли из автоматического оружия из окна синих “жигулей-девятки”. План “Перехват” пока не дал результата…»

Ну, как всегда.

А в девятичасовом выпуске новостей снова повторили про убийство Джамиля и добавили, что машина, из которой стреляли, найдена – убийцы бросили ее в Кузьминках, на улице Юных Ленинцев. И еще сказали, что в качестве главной версии преступления рассматривается экономическое соперничество.

Катя приехала домой поздно: весь вечер просидела у Ольги. Там, в квартире Джафаровых, собралось немало народу – сослуживцы, родственники, друзья.

– Ой, ты знаешь его брата – Адиля? – спросила Катя, когда я в передней стягивал с ее ног сапоги.

– Знаю, – сказал я. – Он иногда приезжал из Баку. Мы еще в школе учились, а Адиль уже был знаменитым борцом.

– Ой, такой толстый, усатый. Голос пронзительный – как у Жириновского. Кричит, что найдет убийц. Из-под земли достанет.

– Он достанет, – говорю. – Мой руки, пойдем чай пить.

– Я напилась, не хочу. Сережа, ну как ты? – крикнула Катя в комнату сына, откуда доносились спорящие голоса, перемежаемые стрельбой.

– Нормально! – откликнулся тот меж двумя выстрелами.

– Уроки сделал?

– Сделал, сделал.