Девичий мирок

В рекреационной зале можно было устроить только двадцать «уголков», и заслужить их было нелегко. Высоких баллов по отдельным предметам было недостаточно, много зависело и от поведения. Мало того, нужно было отличиться чем-нибудь особенным. Определенных правил для этого не существовало. Миссис Виллис лично назначала «уголки», ее выбор нередко удивлял и самих избранных.

Получить «уголок» было трудно, но еще сложнее было его удержать. На это у начальницы тоже были собственные взгляды. Во время перерыва девочки иногда видели, как какая-нибудь «гостиная» очищалась от всех украшений, вещи уносились – и одна только провинившаяся знала причину такой перемены. Энни Форест за четыре года пребывания в школе, владела «уголком» в течение одного-единственного месяца. Она получила его в награду за самоотверженный поступок. Одна из младших воспитанниц однажды случайно подожгла свой передник. Старших поблизости не было, и девочки с криком побежали за помощью. Только Энни не растерялась и руками потушила огонь. Малышка была спасена, а Энни пролежала целую неделю в лазарете. Когда она вернулась в класс, ее встретили как героиню. Миссис Виллис поцеловала ее и наградила прехорошеньким «уголком», которым Энни владела не больше месяца.

Все воспитанницы «Лавандового дома» помнили это счастливое время. Свою гостиную Энни оформила в японском вкусе, так, как ей нравилось. В этом маленьком пространстве совершались всевозможные проказы, здесь был центр самого шумного веселья. Толпы девочек постоянно вертелись около него, надеясь на приглашение. Избранных Энни угощала чаем из японского сервиза. Нечего и говорить, что внутри «уголка» царил полнейший хаос. Все кончилось, когда однажды Энни до того расшалилась, что опрокинула столик с японским прибором: посуда разбилась вдребезги, а чай и молоко пролились на пол. В этот же вечер миссис Виллис послала за Энни. От директрисы девочка вернулась с заплаканными глазами.

– Ну, мои дорогие, – объявила она подругам, – я не сумела достойно управлять своим царством, за что и была свергнута с престола. Увы, задача оказалась мне не по силам.

На другой день «уголок» был передан другой собственнице.

Воскресенья в «Лавандовом доме» считались самыми тоскливыми днями; но миссис Виллис, заботившаяся о том, чтобы ее ученицы не скучали, нашла средство и эти дни сделать приятными. Она целый день проводила с воспитанницами и была такой, как в вечерние получасы: простой, неофициальной – словом, доброй матерью. В эти дни она никого не бранила и не наказывала. Начальница обыкновенно усаживалась в кресло, малыши окружали ее, а старшие толпились неподалеку.

От милого и приветливого лица словно исходили лучи, согревавшие девочек. Директриса казалась воспитанницам олицетворением богини милосердия. Ее присутствия было достаточно, чтобы скучный праздник показался веселым. Только дети с дурными наклонностями продолжали дуться и выказывать недовольство.

Миссис Виллис обладала особенным умением направлять своих воспитанниц и пробуждать их энергию. В воскресенье не было ни уроков, ни наказаний. Девочки писали письма, читали, бродили по дому. Все двери были открыты, в том числе и личные апартаменты начальницы. Все предоставлялось в их распоряжение. Если погода была хорошей, воспитанницы ходили в церковь. В дождливые дни мистер Эверад служил в часовне.

Самым приятным был воскресный вечер, его старшие девочки проводили в гостиной миссис Виллис. Директриса много рассказывала и потом пела. В свои шестьдесят лет она сохранила чудный голос. Когда Этти в первый раз услышала ее пение, она не могла удержаться от слез. Только двое видели эти слезы – начальница и Энни Форест. Миссис Виллис приласкала девочку и шепнула ей несколько ободряющих слов. Энни Форест ничего не сказала, но подумала, что у новенькой, пожалуй, есть сердце, хотя она и смотрит букой.

Вечером директриса лично обходила все кроватки, целовала своих питомиц и благословляла на труд грядущей недели. Не раз эта материнская ласка пробуждала самые лучшие намерения, и если не все они тотчас же выполнялись, то доброе семя было все-таки брошено и в конце концов приносило плоды.

Глава X Разные разности

Впечатлительная и бурная Энни Форест, вне всякого сомнения, была любимицей школы. Она вечно попадала в разные переделки, тотчас же раскаивалась, но природа брала свое, и добрые ее намерения снова разлетались в прах. При всем том Энни была такая хорошенькая, такая милая, добрая, остроумная, веселая, что мало кто мог устоять против ее неотразимой привлекательности. Малыши просто обожали ее; девочки восхищались ее блестящими качествами, не замечая слабостей. Девушки постарше и поблагоразумнее старались ее сдерживать, но это не мешало им поддаваться ее обаянию, как и всем остальным.

Только Эстер не находила в Энни ничего привлекательного. Сразу же определив ее как дурно воспитанную девочку и немало подивившись ее несомненной популярности, она вздернула носик и решила, что такая мисс Форест не будет иметь на нее влияния.