Девичий мирок

В то утро Дора Рассел, открыв свой стол, всплеснула руками. Накануне она закончила сочинение и начисто переписала его. Теперь тетради в столе не оказалось, на ее месте красовались два грязных свертка, один с пудингом, другой – с халвой. И то, и другое было завернуто в страницы из пропавшего сочинения. Позабыв школьные правила, Дора встала и направилась к мисс Гуд, уже начавшей урок английского языка с третьим классом.

– Мисс Гуд, я прошу вас заглянуть в мой стол, – сказала она дрожащим голосом.

В эту минуту Сесиль достала из своего стола тетрадь стихов и остолбенела: переплет оторван, а на первой странице нарисована остроумная карикатура на миссис Виллис.

В суматохе, вызванной происшествием в первом классе, Сесиль поспешила спрятать тетрадь в карман, чтобы скрыть непочтительный рисунок от глаз подруг. Из всех учениц школы рисовать карикатуры умела только Энни Форест. Сесиль невольно взглянула на Энни. Та смотрела весело и открыто, ее глаза с обычным задором наблюдали сцену у стола Доры Рассел.

Дора, по-видимому, совершенно потеряла самообладание. Она возражала мисс Гуд, говоря, что теперь ей не до правил, что она во что бы то ни стало добьется, чтобы та, что так бессовестно поступила с ней, была найдена и строго наказана.

– Так больше продолжаться не может, мисс Гуд, – с жаром говорила она. – Среди нас есть невыносимая особа, чьи проделки дальше терпеть нельзя. Позвольте мне обратиться к миссис Виллис с просьбой провести расследование и отчислить недостойную из школы.

– Остановитесь, мисс Рассел. Вы забываетесь, я не узнаю вас. Все мы взволнованы, но это не повод разыгрывать здесь роль судьи и обвинять других воспитанниц. Для вашего поведения нет оправдания. Я возьму дело в свои руки и доложу о нем миссис Виллис. Она поступит, как посчитает нужным, чтобы образумить вас и обнаружить виновную. Извольте идти на место.

Мисс Гуд вышла, захватив с собою пудинг и халву, а ученицы принялись за урок, насколько это было возможно в их возбужденном состоянии.

В полдень, когда девочки уже собирались на ежедневную прогулку, в классную комнату вошла миссис Виллис.

– Остановитесь, юные леди, – начала она своим сочным грудным голосом. – Мне нужно сказать вам несколько слов. Мисс Гуд сообщила мне о непозволительных безобразиях, которые творятся здесь в последнее время. В этом доме около пятидесяти воспитанниц, и все они до сих пор жили счастливо и в согласии друг с другом. Вдруг среди них нашлась одна, задавшаяся целью сеять раздор и смуту между подругами. Три из вас уже серьезно пострадали. Возможно, причинены неприятности и другим ученицам, но по благородству души они не стали жаловаться. С грустью вижу, что в вашей среде обнаружилась нравственная болезнь. Она гораздо опаснее болезни физической, и поэтому должна быть остановлена немедленно. Я спрашиваю вас и требую откровенного ответа: кроме мисс Рассел и мисс Торнтон пострадал еще кто-нибудь?

Директриса окинула взглядом присутствующих. В ее прекрасных глазах плескалась грусть, а печаль, явно различимая в голосе, произвела гнетущее впечатление даже на малышей – некоторые заплакали. Помолчав с минуту, начальница повторила вопрос.

– Я желаю знать истину, юные леди, – сказала она кротко, но решительно.

– В моем столе тоже беспорядок, – ответила тихим голосом Сесиль Темпл.

Ученицы с любопытством повернулись к Сесиль, в том числе и Энни Форест.

– Подойди ко мне, Сесиль Темпл, – приказала миссис Виллис.

Сесиль пересекла комнату и остановилась возле директрисы.

– В твоем столе тоже беспорядок?

– Да, миссис Виллис.

Ее голос до такой степени дрожал от волнения, что подруги не узнавали его.

– Когда ты это обнаружила?

– Сегодня утром.

– И промолчала?

– Да.

– Расскажи, что именно случилось. И громко, чтобы все слышали.

– Простите меня… Я не могу этого сделать.

– Ты решительно не желаешь отвечать?

– Я не могу…

Щеки миссис Виллис вспыхнули, но не от гнева. Она положила руку на плечо Сесиль и, пристально глядя ей в глаза, ласково произнесла:

– Ты одна из лучших моих учениц, Сесиль. В такой трудный момент ты обязана помочь мне. Я настаиваю, чтобы ты сказала правду.

– Я не могу, – прошептала Сесиль, бледнея. – Бога ради, не принуждайте меня; я не могу.

– Ты отказываешься повиноваться мне, Сесиль? – с глубокой скорбью проговорила миссис Виллис. – Но я обязана требовать от тебя послушания, особенно сейчас. Мисс Гуд, проводите мисс Темпл в часовню. Через час я приду туда, Сесиль.

Сесиль заплакала и вышла. Ее решительный отказ сообщить о случившемся произвел сильное впечатление на подруг. Все были взволнованы, Энни Форест казалась бледнее обыкновенного.