Девичий родник

В день смерти дитяти в гнезде ласточки, под кровлей хижины Нарамсина, вылупился птенец. При виде его обрадованный Нарамсин обратился к жене:

— Нада, то душа нашего ребенка переселилась в птенчика. Да и иначе быть не может. Дух невинного дитяти- мог переселиться лишь в безгрешную пташку.

Женщина была религиозна и верила в переселение бессмертной души из одного творения в другое. И, взглянув на птенца, она утешилась.

Снова Нарамсин отправлялся на ловлю рыбы и, возвращаясь домой, вместе с женой ухаживал за птенцом. Ласточка выросла и до того привязалась к этой чете, что жила в их комнате.

Но вот греки предприняли поход на восток. Войска продвигались вперед и берега Халиджа стали местом их стоянки. Воины истребляли все вокруг, не осталось рыб в водах, птиц и зверей в лесах, плодов в садах. Голодные воины ежедневно стучали в двери Нарамсина, требуя пищи. Семья буквально обнищала.

Но вот ласточка попалась на глаза одному из зашедших в хижину воинов. Он решил поймать и съесть ее, Нарамсин и Нада, припав к ногам воина, молили ее делать этого:

— В ласточке пребывает душа нашего ребенка, убить ее значит лишить нас ребенка, — просили они, но воин был непреклонен и, оставив супругов в слезах, унес ласточку.

Опять семья погрузилась в скорбь. Нарамнис и Нада не знали в кого переселилась душа ласточки, ибо все живое вокруг было уничтожено. Сидя на берегу реки, Нада, безнадежно призывая ласточку, плакала дни и ночи.

Наконец, не вынеся печали, она скончалась. Нарамсин остался один.

Однажды в глубоком раздумье сидел он на берегу реки, и сова, усевшись на кровлю его дома, затянул заунывную песнь. Нарамсин очнулся от своего раздумья и взглянул на сову.

В звуках ее печального голоса он признал стенания Нады. Быстро поднявшись, он направился к дому.

— Войди, войди, и раздели со мной мое одиночество и скорбь!

Но сова, словно обиженная, не шевельнуласъ. Нарамсин открыл дверь.

— Войди, войди, о ты, в ком живет душа Нады! Дорогая птица, в тебе живет Нада, войди же.

Сова, завыв, вновь исчезла, слившись с ночным мраком.

Нарамсин без сна просидел до утра у дверей. И когда, заалела заря, сказав последнее прости хижине, реке, лесу, полям, пустился в дорогу.

Через три дня он встретил переселенцев. Скот, женщины и дети двигались по дороге; впереди шел старик с рассеченной головой.

Нарамнис присоединился к ним. Хмурый и сердитый старик молчал и, не обращая на него внимания, продолжал путь. Наконец Нарамсину удалось спросить, куда они держат путь.

Старик сердито:

— В горы, в леса, туда, где не ступала нога человека. Войска греков разорили мое жилище, убили сыновей, дочерей лишили чести, уничтожили скот, а самого ранили… Слышишь? Я бегу от людей.

Немного помолчав, старец поинтересовался, куда держит дуть Нарамсин, тогда последний рассказал о своем горе.

— Я ищу места, куда переселяются души, — сказал он, — жилище духов ищу я.

Старик недружелюбно оглядел Нарамсина.

— Души? Что такое души? Иль ты спятил? Вижу, и ты обречешь мою голову на новые несчастья. Уйди–ка от нас и неси подальше свое злосчастье.

Нарамсин собирался возразить, но старец, энергично действуя дубинкой, отогнал Нарамсина и свернул в сторону.

В поисках Страны Душ Нарамсин пустился по свету.

Наконец, он достиг этой земли…

Нарамсин, о котором говорилось в рассказе, это я. И здесь, в этой общине, я обрел Страну Душ.

Личность временна, душа вечна.

И эта цветущая община есть плод труда этих душ. Личность, умирает, но деяния ее, став вечными, живут».

Нарамсин сел. Раздались звуки свирели.

16

Мы поднялись на пятую ступень, сидящий на ней высокий старец, встав с места, приказал своим мягким приятным голосом:

— Стойте! Стойте, и выслушайте рассказ старика!

Став в ряд, мы замерли.

«В стране фараонов жили два брата по имени Каман и Маригери. Каман был старшим, Маригери младшим братом.

У Камана была жена по имени Изза и двое детей. Раз, когда Каман возвратился с работы, старший ребенок, выбежав навстречу, крикнул:

— Отец, отец, дядя поцеловал маму.

Каман задрожал от гнева и, войдя в дом, схватил брата за горло и начал душить.

Маригери молил и плакал, стараясь объясниться. Наконец Каман, выпустив его, отошел в сторону.

Маригери начал:

— Брат, сегодня обессиленный и усталый я вернулся с поля. Изза принесла воды и омыла мне ноги. В знак благодарности я наклонился и поцеловал ее в лоб. Вот и все, если я виновен, прости меня.

Каман не поверил объяснениям Маригери и выгнал его из дому.

Маригери отправился в город. Он был голоден. Он обошел весь город, но не нашел ничего съестного. Тогда он присоединился к толпе, входящей во двор одного из храмов. Во дворе был разведен костер. Маригери догадался, что здесь собираются совершить жертвоприношение.

Немного погодя привели быка. Из храма вышел служитель с бритой головой, с бородой и усами. На нем была полотняная одежда, на ногах — сандалии из папируса.

Служитель осмотрел быка. На нем не было ни единого пятна. Бык был чист и пригоден для заклания.