Читаем Девичник наскоряк. Пьеса на 5 человек (женские роли). Дерзкая комедия в 2-х действиях полностью

Ангелина (Лизе по-доброму). Оставайся. Всё хорошо будет, за меня не переживай. Побудь здесь ещё с девочками. Обстановка и правда классная, давно так хорошо нигде не отдыхали.

Лиза (соглашаясь). Тут не поспоришь.

Ксана тем временем «тыкает» в свой смартфон.

Ксана (глядя в смартфон). Ну вот. Такси подъедет через три минуты. Белый Volkswagen Polo. Номер 896. (Переводит взгляд на Ангелину.) Ну что, невеста, давай… Не знаю, что у вас из этой затеи выйдет, но буду держать кулачки за то, чтобы всё было замечательно!

Ангелина (Ксане, от души). Ксю, спасибо тебе за всё! Ты очень классная. Очень — очень!

Ангелина и Ксана обнимаются.

Ангелина (всем девушкам, оправдываясь). Девчонки, я надеюсь, вы на меня не в обиде, что на свадьбу не приглашаю? Я сама ещё ничего толком не знаю. Кто, что, где. Скорей всего тихо — мирно распишемся, да потом поедем, «порадуем» его предков!

Ксана, Лиза, Дамира, Бела (хором, тепло, от души). Езжаааай!

Ангелина перестаёт обниматься с Ксаной, начинает обниматься с Лизой

Лиза (Ангелине, тепло). Давай, Геля. Удачи тебе. Как что — сразу звони. Я буду ждать новостей!

Ксана, Дамира, Бела (хором, Лизе). А потом расскажешь нам!

Звучит тёплая, добрая музыкальная композиция.

Все смеются, прощаются с Ангелиной.

Ангелина уходит, девушки уходят вслед за ней, провожают «до порога».

ЗТМ.

Сцена 3. Остатки — сладки

Сауна. Ночь.

Тусклое освещение.

Продолжает звучать музыкальная композиция.

Девушки (Ксана, Дамира, Бела и Лиза) возвращаются обратно. Зевают, потягиваются.

Музыкальное сопровождение смолкает и заканчивается.

Ксана (зевая, Беле). Белка, скажи-ка мне вот что! Мне тут «сорока на хвосте донесла», что ты не коренная москвичка.

Бела (в изумлении). В смысле?

Ксана (с интересом, Беле). Ну… я по поводу «с шести лет в Бирюлёво».

Бела (понимая, с сарказмом). А, поняла, откуда ветер дует.

Ксана (с интересом, Беле). Или ты просто до этого жила в другом районе Москвы?

Девушки самостоятельно ещё «принимают на грудь», каждая с учётом своей нормы. Рассаживаются. Слушают Белу.

Бела (спокойно, припоминая). Нет, в другом районе Москвы я никогда не жила. С шести лет в Бирюлёво. Родители взяли «двушку». С тех пор там и живём. А до этого жили в Пензе, там я и родилась.

Лиза (Беле, радостно). Я слышала, что жителей Пензы называют Пензюками!

Девушки смеются, все, кроме Белы.

Дамира (сквозь смех, Беле). Так ты Пензючка!

Девушки заливаются ещё большим смехом. Все, кроме Белы.

Бела (немного обижено, Лизе и девушкам). Не знаю, кто там кого как где называет. Вообще-то, насколько мне известно, мужчины, живущие в Пензе зовутся пензенцами, женщины — пензенками…

Девушки (кроме Белы) заливаются новой волной смеха.

Ксана (сквозь смех, Беле). Как-как? ПензЁнками?

Девушки (кроме Белы) «катаются» от смеха.

Бела (немного обижено, всем девушкам). Да сами вы пензЁнки! ПЕЕЕЕнзенками. А жители Пензы зовутся пензенцы, а не как-то там по-другому.

Девушки смеются, пытаются успокоиться.

Бела обижено передразнивает их. Демонстративно нарочито «ха-ха-кает», показывает всем девушкам язык.

Девушки стараются успокоиться, но под пьяную лавочку, это не так-то просто.

Бела (немного обижено, всем девушкам). И вообще! Это было давно и неправда. Я с шести лет москвичка! Практически коренная! Так что нечего мне тут пензеть!

Ксана (по-свойски, Беле). Ладно-ладно. Не дуйся. Просто спросила, из интереса. Замяли вопрос. (Ксана переключается на Дамиру.) А давайте-ка теперь попрессингуем Дамиру!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Синдром Петрушки
Синдром Петрушки

Дина Рубина совершила невозможное – соединила три разных жанра: увлекательный и одновременно почти готический роман о куклах и кукольниках, стягивающий воедино полюса истории и искусства; семейный детектив и психологическую драму, прослеженную от ярких детских и юношеских воспоминаний до зрелых седых волос.Страсти и здесь «рвут» героев. Человек и кукла, кукольник и взбунтовавшаяся кукла, человек как кукла – в руках судьбы, в руках Творца, в подчинении семейной наследственности, – эта глубокая и многомерная метафора повернута автором самыми разными гранями, не снисходя до прямолинейных аналогий.Мастерство же литературной «живописи» Рубиной, пейзажной и портретной, как всегда, на высоте: словно ешь ломтями душистый вкусный воздух и задыхаешься от наслаждения.

Arki , Дина Ильинична Рубина

Драматургия / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Пьесы