Дэвид Старр, космический рейнджер

Пескоходы выстроились по девять в линию. Всего их было больше ста, в каждом сидел фермер и смотрел вперед. На каждой машине были самодельные надписи, представлявшие собой местный юмор. Пескоход, переданный Дэвиду, пестрел такими надписями от полудюжины предшествующих владельцев, начиная с «Берегитесь, девушки!» на пулевидном носу машины до «Это не песчаная буря, это я» на заднем бампере.

Дэвид забрался в машину и закрыл дверцу. Она прилегала очень плотно. Не было ни малейшей щели. Непосредственно над головой помещался вентилятор, очищавший воздух и уравнивавший давление внутри и вне машины. Лобовое стекло было не совсем прозрачным. Его покрывал легкий налет – свидетельство множества песчаных бурь, выдержанных пескоходом.

Мимо прошел, яростно жестикулируя, Гризволд. Дэвид открыл дверцу.

Гризволд крикнул:

– Опусти передний щиток, придурок. Никакой бури нет.

Дэвид поискал нужную кнопку и нашел ее на ручке рулевого управления. Ветровые щиты, которые, казалось, сплавились с металлом, скользнули вниз, в специальные щели. Видимость улучшилась. Конечно, подумал он. В марсианской атмосфере вряд ли их ждет беспокоящий ветер, а сейчас лето. Не должно быть холодно.

Его окликнули: «Эй, землянин!» Он оглянулся. Ему махал Бигмен. Он тоже был в группе Гризволда. Дэвид помахал ему в ответ.

Начала подниматься секция купола. Девять машин неуклюже двинулись вперед. Секция закрылась за ними. Прошло несколько минут, она снова открылась, за ней было пусто. Туда въехало еще девять машин.

Неожиданно и громко прозвучал в ушах голос Гризволда. Дэвид повернулся и увидел рядом с головой маленький передатчик. Зарешеченное окошко над рулем оказалось микрофоном.

– Восьмой отряд, готовы?

Последовательно зазвучали голоса: «Номер один, готов», «Номер два, готов», «Номер три, готов». После номера шесть наступила пауза. Всего на несколько секунд. Потом Дэвид отозвался: «Номер семь, готов». Последовало «Номер восемь, готов». И последним откликнулся Бигмен: «Номер девять, готов».

Секция купола снова поднялась, и машины рядом с Дэвидом двинулись. Он осторожно нажал на резистор, включив мотор. Его пескоход прыгнул вперед, едва не уткнувшись в бампер переднего. Дэвид выпустил резистор, чувствуя, как машина дрожит. Еще осторожнее он повел ее. Секция закрылась за ними, как некий туннель.

Дэвид услышал резкий свист: из секции выкачивали воздух, должно быть, под основной купол. Он почувствовал, как ускоренно бьется сердце, но руки его на руле не дрогнули.

Одежда его раздулась, и воздух начал выходить сквозь щель между сапогами и бедром. В руках и на подбородке закололо, он ощутил раздутость. Несколько раз глотнул, чтобы облегчить боль в ушах. Через пять минут он почувствовал, что дышит тяжело, пытаясь набрать достаточно кислорода.

Другие надевали маски. Он сделал то же самое, и на этот раз кислород ровно потек в ноздри. Дэвид глубоко дышал, выдыхая через рот. Руки и ноги у него по-прежнему покалывало, но уже меньше.

Теперь открылась секция прямо перед ним, и впереди блеснули в слабом свете солнца красноватые пески Марса. Из восьми глоток послышался единодушный крик.

– В пески! – и первая машина двинулась.

Этот традиционный фермерский возглас высоко звучал в разреженной атмосфере Марса.

Дэвид отпустил резистор и медленно пополз к границе между металлом купола и почвой Марса.

И тут его ударило!

Неожиданное изменение силы тяжести было подобно падению с тысячефутовой высоты. Сто двадцать фунтов из его двухсот исчезли, когда он пересек линию, и он почувствовал, будто его ударили в живот. Он сжимал руль, а ощущение падения, падения, падения продолжалось. Пескоход резко вильнул.

Послышался голос Гризволда. Он сохранял грубую хрипоту, хотя разреженный воздух слабее передавал звуки. «Номер семь! Назад в линию!»

Дэвид боролся с рулем, боролся с собственными чувствами, пытался ясно видеть. Он усиленно вдыхал кислород. Постепенно худшее миновало.

Он видел, как Бигмен беспокойно посматривает в его сторону. Снял руку с руля, чтобы помахать, потом опять сосредоточился на дороге.

Марсианская пустыня почти плоская, плоская и голая. Здесь нет ни кустика. В частности, этот район был мертв уже неизвестно сколько миллионов лет. Но тут Дэвиду пришло в голову, что, возможно, он ошибается. Возможно, пески были покрыты сине-зелеными микроорганизмами, пока не пришли земляне и не выжгли их, чтобы получить место для фермы.

Передние машины поднимали пыль, которая медленно, как в замедленной съемке, поднималась и так же медленно падала.

Машина Дэвида двигалась с трудом. Он добавлял и добавлял скорости, но что-то оставалось не так. Другие тяжело двигались по почве, а он прыгал, как заяц. При малейшей неровности поверхности, на каждом незначительном скальном выступе его машина взлетала. Она медленно поднималась в воздух на несколько дюймов, колеса ее продолжали вертеться в пустоте. Так же медленно опускалась и сильно дергалась, когда колеса касались поверхности.