Девочка бандита

Всхлипываю. И дрожу. Как проклятая! Как будто меня в прорубь ледяную швырнули. И топят там. Топят! Окуная с головой. На самое дно. В пучину страшной смерти.

— Вставай. Заканчивай свой идиотский спектакль.

Я чувствую сладкий вкус приближающегося триумфа.

— Просто лучше вы прибейте, чем они. Снова. За мной целая банда охотится. Я главарю этой банды яйца отбила. Он обещал меня расчленить… Поймают — я сто процентов труп. Я боюсь очень. Помоги-те. Молю. Если не можете кров дать или работу. Лучше сами… Быстро. Но не больно. Один выс…

— Задолбала! Заткнись! — перебивает и орёт так бешено, что я почти до самого потолка, как попрыгунчик, подскакиваю.

Он нападает как ягуар. Прытким рывком. Хватает меня за горло, в стену спиной впечатывает, вышибая из лёгких весь кислород.

— Ах!

Животное сумасшедшее! Он очень близко. Опасно. До сумасшествия. Наши тела врезаются друг в друга. Монстр загнал в ловушку свою сладкую добычу. Я чувствую его пряный мужской запах. Близость. Ярость. И одновременно страсть. В глубоких и опасных зрачках хищника.

Пальцами сильнее сжимает горло. Я почти хриплю. А по щеке скатывается одинокая капля. Он напирает на меня как грозовой шторм. Убийственное цунами. Горячее дыхание мужчины обжигает мои губы. Я невольно их облизываю. Он жмётся ко мне бёдрами плотнее, наваливается сумасшедшей массой с тонной каменных мышц.

Внезапно я чувствую что-то твёрдое и большое на своём бедре. Его член просыпается. Встаёт в штанах острым штыком. Когда бандит смотрит на мои губы. Когда я их облизываю. Когда на мне болтается халат нараспашку. Когда пышная грудь обнажена. С набухшими, твёрдыми сосками. С нежно-розовой кожей, покрытой мурашками.

— Я не буду тебя убивать. Не играй со мной, девочка, — угрожающе шепчет. Кончик носа касается скулы… он проводил им вверх, к щеке. На коже, как хлопушкой, взрывается и рассыпается лавина мурашек. Лёгкие горят в огне. Меня в ад швыряет. Жаркий, знойный, сжигающий в пепел, превращающий живое существо в ничто.

— П-почему? — хриплю я.

— Сам не знаю. А ты не спрашивай.

Молчание.

— Ты можешь мне пригодиться. Я могу использовать тебя для какого-нибудь дела. Могу сделать из тебя шпионку. Подложить под своего врага. Да. Я принял решение! Ты будешь работать на меня.

Бред. Нет! Ни. За. Что.

Ублюдок. У него и правда нет сердца.

Как бы я ни старалась, как бы ни давила на жалость, не выходит. Кусок скалы, и тот человечнее будет.

— Не получится, — ехидный смешок.

— О, поверь, для меня нет ничего невозможного.

Зараза! Он… кусает меня. За ухо! Я дёргаюсь, взвизгиваю, начинаю дышать ртом. А он рычит. Зверюга дикая. Не человек. Вселенское зло. Ходячий Апокалипсис!

Я отбиваюсь от бандита, отскакиваю в сторону. Вряд ли отбиваюсь. Это он меня отпускает, потому что сам так захотел, потому что играет. В нём ведь силищи немерено. Я против него, как рогатка против танка.

Мужчина хмыкает, грозно прищуриваясь. Когда Гектор хмурит брови, он и правда становится похож на демона. С вязкими, как мазута, горящими красным огнём бликами в радужке.

— Ну, и что тебе надо от меня? — грозно спрашивает он.

Между нами два метра дистанции.

— Мне нужна ваша защита. Еда. И дом.

— Не жирная ли заявочка? — усмехается белыми-белыми зубами. — А лет тебе сколько?

— Девятнадцать.

Пауза.

— Почему не убили? Могли бы добить… Когда нашли меня в грязной луже с воспалённой рваной раной. Или бросить. Чтобы руки не марать. Мне недолго оставалось. Вы передумали?

Он мается. Нервничает. Будто умалчивает что-то важное или врёт.

Этот вопрос не дает мне спать спокойно по ночам.

— С чего ты решила, что привлекаешь меня? Что ты можешь мне дать, что не могут дать другие? Грязь и вонь? Что? Почему я должен взять в личные шлюхи именно тебя? Претенденток сейчас в избыток. Трахать не перетрахать. Тошно уже от ряженых лахудр.

Буржуй! Зажравшийся. Ах, тошно, значит? Но я не такая, как они. Его холёные мочалки из бандитского клуба шлюх. Я особенная. Почему? У меня есть феерический секрет. Узнает, слюни потекут, как у пса бешеного.

— Может, не в шлюхи. Я могу стать вашей домработницей.

Наивная. На что надеюсь? Лишь веселю нелюдя.

Бандюган раскатисто смеется:

— Не нуждаюсь. У меня хватает обслуги. Ну же, убеди меня! Или проваливай!

— Я…

Соберись, Крис! Я должна убедить мужлана, а он должен оставить меня под своим крылом. Это единственный шанс выжить. Если я ещё раз попадусь на глаза пьяному отчиму или шайке гопников в переулке, боюсь, следующий день не наступит.

— Что ты? — надменно коверкает мою интонацию.

— Я… — судорожный вдох. — Ещё девочка.

Бинго. Как тебе это, бандит? Девственницы в наше ужасное время — всё равно что редкий бриллиант.

А такие денежные мешки, как Гектор, полсостояния выкинут, чтобы порвать целку.

Во тьме замогильных глаз что-то меняется. Мгновенно. Огненной вспышкой. Как будто он только что завоевал весь мир.

— Повтори.

— Я девственница! Никогда не была с мужчиной, — сжимая кулаки, я стараюсь не дрожать и выглядеть бесстрашной.

Мой ответ неимоверно сильно шокирует головореза. Я кожей чувствую, как он весь начинает трястись и закипать от жажды.

— Докажи!