Девочка Да Винчи

- Что? – сердце камнем летит в район пяток, обжигающе ледяные стрелы по венам, голова кружится… - Я… я…

Он смотрит, внимательно, а я неожиданно думаю о том, какое скульптурное у него лицо. Эти высоченные скулы, проваленные щеки, прямой крупноватый нос, губы, полные, очень четко очерченные, и глаза… глаза цвета жженого сахара или темного янтаря. Я когда-то любила лепить из глины, из дерева вытачивала фигурки, потом полностью переключилась на живопись, но сейчас…

- Соня… я не обвиняю тебя, я просто хочу понять. – голос выводит меня из творческого транса.

- Даня, я правда никому ничего не говорила. Я не могла никому ничего сказать. Просто потому, что я ни с кем сейчас не общаюсь. Я… я просто пария.

Он молчит, всё так же внимательно на меня смотрит, сканирует. Не верит? Почему-то я думаю, что верит. Только… зачем так разглядывать?

Неожиданно я начинаю чувствовать своё тело. Мне неловко. Я очень худая. Мне кажется, кости торчат совсем некрасиво. Правда в некоторых местах у меня всё-еще что-то остается. Но я не могу понять красиво это или, наоборот, смотрится ужасно. Но главное даже не тело. Лицо. Кожа сухая, серая. Я мало бываю на воздухе, постоянно работаю с химией – мыть полы и стены в художественной студии – то еще удовольствие. На кремы, конечно, денег у меня нет. Покупаю Аринке детский, от мороза, сама иногда мажу его на лицо. Косметики тоже никакой нет. Смысл мне краситься? Для кого?

Я превратилась в свою тень. Когда-то меня называли Красоткой не только потому, что у меня такая звучная фамилия. Я действительно чувствовала себя красавицей. А сейчас…

- Даня…я бы никогда, никому не сказала. И мне больно, что ты так подумал. Знаешь… лучше не нужно нам с тобой общаться. И… возьми деньги.

- Нет. Не возьму.

- Дань…

- И общаться мы будем. Тебе нужна помощь.

- Нет. Вот так – нет, извини.

- Как? Как так?

Пожимаю плечами, неужели он не понимает?

- Я не хочу быть обязанной. Прости. Не привыкла.

- Сонь…

- Пусти…

Мне неудобно. Неуютно. Щеки пунцовые. Я чувствую его рядом и мне, с одной стороны, так хорошо – потому что я влюблена в него. Мне нравится его тело, его запах, его улыбка, глаза, руки, у него такие длинные тонкие пальцы… С другой стороны – мне плохо. Потому что я для него просто друг. А может и не друг. Просто девчонка, которую он когда-то поцеловал. Давно.

- Ты… ты вспоминаешь тот день? – его голос хриплый, тихий. Царапает что-то в груди, задевает, цепляет, заставляя вибрировать.

Я знаю, о чём он. И он знает, что я знаю. И не знаю, что сказать…

Сказать, что это любимое моё воспоминание? Сказать, что я стараюсь не вспоминать слишком часто, потому что это воспоминание – как деликатес, как лакомый кусочек, который обычно оставляют напоследок? Что это то, тайное, что я прячу даже от самой себя? Что я достаю его тогда, когда вокруг становится совсем, совсем темно, когда тьма сгущается и становится совсем невмоготу? Это воспоминание для меня как свет Эарендила из фиала Галадриэль. Последняя надежда. Когда другой свет угаснет.

Не понимаю, как это происходит, но я сама тянусь к его губам. Сама…

Глава 18

Её поцелуй такой сухой, какой-то… очень отчаянный, что ли. Я туплю. Не отдупляю сразу, что вообще происходит. И просто стою как истукан.

Представляю, как глумились бы надо мной Коршун и Тор. Хотя нет, Тор бы не ржал, он у нас щепетильный в вопросах любви. Ждёт единственную. И, кажется уже дождался.

А я… у меня же Варвара? И Соня…

Соня с мягкими сладкими губами.

Чёрт… Я не могу…Не могу ей ответить. Это нечестно. Я… я влюблен в Варвару. Она… она моя женщина, мы вместе. И… я не из тех, кто поступает подло. Это ведь измена? Если я поцелую Соню, это будет неправильно.

Но и оттолкнуть не получается. Воспоминания накатывают лавиной.

День рождения Сони. Ей семнадцать. Она такая воздушная, красивая вся. Нежная. Нереальная. У меня сердце как барабан, то дроби выдает, то в ритме синкопы отстукивает. Понимаю, что, если её не поцелую просто сдохну. И никогда себе не прощу!

Если бы не моя поездка.

Если бы не болезнь её бабушки.

Если бы я хотя бы знал, что у неё происходит!

Голова кружится, и я, кажется, собираюсь нарушить свои принципы, губы раскрываю, и тут же становится холодно.

Соня испуганно отстраняется, хлопает ресницами, потом лицо руками закрывает.

- Прости меня. Прости… Я не хотела, я не знаю, что на меня нашло, я… я такая дура…

- Ты не дура, ты что… Сонь, я….Это ты прости, я…

Столько всего сказать надо. Но я не готов сейчас. Уже наговорил. Идиот.

Нет, ясно, что Соня не стала бы никому рассказывать. Я верю ей. Но что теперь делать? Если слухи о наших отношениях дойдут до руководства? Вареньке на самом деле будет не просто. Чёрт.

И поцелуй.

Зачем она меня поцеловала? Что это значит?

А зачем я напомнил о том дне?

Кретин безмозглый! Только… только всё испортил. Но… почему она поцеловала? Я… неужели она…

Блин, как сложно… Так сложно, что даже сам себе я боюсь признаться в подозрениях. Я ей нравлюсь? Она… Соня до сих пор что-то чувствует?

Ведь если бы этого не было, она бы не стала…

- Сонь, я… - и надо что-то сказать, а у меня словно язык к небу прирос, сглатываю.