Девочка для Беса

- Я воспитан таким образом, что никогда не снимаю с себя ответственности. Я – мужчина и я обязан защищать свою семью, потому что никто, кроме меня этого делать не будет. Ты стала моей семьей ровно в тот день, когда я объявил тебя своей женой. Не имеет значения, почему я это сделал. Я бы в любом случае стремилась защищать тебя. И как я себя должен чувствовать, когда не сумел выполнить свой прямой долг? Маршрут был просчитан, никаких проблем не должно было возникнуть. И те, кто покусился на вашу жизнь поступил хитро, и бомба была заложена не под машину. След взрыва обнаружен в поребрике. Я этот момент не просчитал, упустил и моя ошибка слишком дорого стоила. Да я мужчиной себя считать не имею права. Я свою плоть и кровь не защитил. Так что наша боль одна на двоих.

Кира смотрела на меня с застывшим в глазах шоком. Прежде я себе не позволял такую открытость, потому что мужчина, потому что не маленький, потому что никогда не хотел выглядеть в чьих-то глазах беспомощным ничтожеством.

Резко поднялся с дивана и походил туда-сюда по комнате, пытаясь собрать воедино ворох мыслей.

- Я думала, - вдруг тихо начала Кира, всматриваясь в окно, - что всё пройдет. Думала, что забуду о тебе, как-то справлюсь со своей болью и всеми проблемами, а потом пойду вперед к успешному будущему. Но нет. Два года прошло, а я даже кольцо снять не могу. Смелости не хватает. Я всё еще злюсь на тебя, Халит. Нет. Сначала я тебя ненавидела за то, что с твоим появлением вся моя жизнь резко изменилась и в конце концов превратилась в ничто. Потом я поняла, что ненавидела не тебя, а реальность, в которой мы живем, в которой с каждым из нас может случиться всё, что угодно. Еще позже осознала, что всё еще тебя люблю. Старалась убедить себя в обратном, ведь невозможно любить человека, который просто увидел тебя и присвоил. Меня воротит от других парней, я не могу даже представить, что меня будет касаться кто-то другой. Разве это не абсурд? – Кира вопросительно посмотрела на меня, словно ища во мне какую-то правду или помощь.

Мы оказались в той точке, когда боль уже выела всё живое и спасения нет. Мысли лишь отравляли рассудок. Обида слишком сильна, чтобы рассеяться даже через два года. Каким может быть тот самый верный путь в данной ситуации? Просто разойтись, чтобы не причинять еще больше боли? Добиться прощения? Утешить друг друга?

Кира стояла напротив меня всё еще хрупкая, обхваченная собственными руками с до невозможности потерянным взглядом. Она не знала, что делать, не знала, как дальше справляться со всем этим грузом. Потеря ребенка, ненависть ко мне и к себе, потеря подруги и вина перед детьми, которым она по сути, ничем не обязана, в конце концов, смерть несчастной собаки. Несмотря на весь этот ворох жестокости, что навалился на Киру могильной плитой, она еще нашла остатки сил в себе, чтобы окончить обучение, продолжать жить и позволить себе поговорить со мной. Это меня просто поразило и лишило дара речи.

Черт побери! Я в конце концов всё еще мужчина и я должен сделать этот первый шаг, подставить свое плечо, поддержать. Нас никто не поймет, поэтому что это наша личная потеря и с ней мы обязаны справиться вместе. Я подошел, опустился на колени и обнял Киру, уткнувшись лбом ей в живот. Мне было не стыдно приклониться перед этой молодой сильной женщиной. Она этого заслуживала.

- Нет, потому что я испытываю ровно то же самое.

- Халит, ну зачем? Встань, пожалуйста, - в ее голосе послышалась мягкость.

- Нет, - я поднял взгляд. – Разреши мне просто побыть с тобой. Разреши поддержать. Не прогоняй, потому что я не знаю, что мне делать дальше. Я потерян и чувствую, что теряю самый главный элемент всей своей жизни, теряю часть себя. Как прежде не будет, я прекрасно это понимаю, но…

Кира разомкнула мои пальцы, и я уже подумал, что это конец. Но она тоже тихо опустилась на колени. Наши лица находились на одном уровне, глаза в глаза, боль в боль, одиночество в одиночество…

Мы плакали. Беззвучно. Слёзы служили каким-то очищением. Я никогда в жизни не ощущал такого насыщенного спектра эмоций, что уж говорить о слезах. Но впервые я их не стыдился показывать. Не стыдился быть уязвимым, не стыдился чувствовать. Наверное, именно это и определяет ваше единство, когда отсутствуют маски и не страшно открыться.

Губы Киры дрожали и я, не находя никаких нужных слов, осторожно взял ее лицо в свои руки и нежно поцеловал эти горячие соленные губы. В висках заломило от ощущения, что всё это происходит на самом деле. Не в моих фантазиях или снах, а в самой естественной реальности.

Она ответила неторопливо, затем уверенней и этой стало нашей финальной точкой. Мы растворились друг в друге, стирая поцелуями налёт боли и одиночества. Я оживал, оживала и Кира. Горько-сладкий поцелуй давал надежду на то, что завтра всё обязательно изменится.

Эпилог.