Девочка и Пахан

Наська стеснялась, уворачивалась, а глаза были довольные, как у сытой кошки, этим меня еще больше распаляла. Сдерживался, сколько мог, а потом попросил ее немного помочь, ну что поделать, всему в этой жизни надо учиться, все бывает в первый раз. А целоваться ей понравилось, уже осмелела под утро, сама начала приставать, пока я притворялся спящим.

Сперва носом потерлась об руку, потом прижалась губами, а меня уже стрельнуло куда надо и так по утрам хороший «стояк», грех жаловаться.

Я в деда Гришу, наверно, тетка говорила, у него и на восьмом десятке водились бабенки лет на тридцать младше. Озорной был дедуля, хороший генофонд передал. Будет чем Наську порадовать, когда попривыкнет. Даже не помню, когда и с кем мне в последний раз было так хорошо. И не хочу вспоминать, когда держу ее в руках и она вся такая гладкая и горячая, тает на мне как воск. Кажется, душа замирает. Чего мне еще желать? И вот надо ей в город, на работу завтра собралась, а ночевать будет у своей бабки на Энергетиков.

Не понравился мне такой расклад. Но виду не подал. Еще не хватало за нее хвататься, как утопающему за соломинку. Сама должна знать, что теперь я от нее не отстану. А мыслишки скверные царапали изнутри — «первый раз хочу с тобой» — это как понимать? Первый с тобой, а десятый — как получится? Разберемся, нам не привыкать, и не такие заварушки расхлебывали. Просто настроение боевое с утра, наверно, правду говорят, ночь с молодой мужику пару лет убавляет.

— Нася, цветов хочешь? Ну, смотри, вон салон рядом. Давай тогда в «Райт» заедем, я тебе продуктов куплю. Даже не спорь, слышишь! Ты худая и тощая, не за что подержаться почти.

Долго ходили по магазину, набрал ей кучу еды, она молчала, наверно, думала, что я себе половину заберу.

— Сама-то чего хочешь?

— Вот эти розовые давай возьмем.

— Что еще за ерунда? Имбирь ма-ри-нованый! Ого! Это зачем? Его к суши подают, вроде? Сама, что ли собралась их стряпать?

— Нет, я просто пробовала на дне рождения такие, мне нравятся. А суши я не очень…

Вот же чудо в перьях! Ни фига еще в жизни не видела, не испытывала, не знает. Имбирь! Херня какая-то в рассоле. Смотрю на Настю и понимаю, что хочу ее. Прямо здесь и сейчас. И не хочу отпускать к этой ее старухе-хозяйке.

— Может, покатались уже, поедем обратно ко мне. Ну, давай заберем твои вещички, что там тебе надо, я заскочу-проверю как на мойке дела и обратно махнем.

Смотрю, у нее вроде глазки горят, а лобик хмурится, вроде тянет ее ко мне, а принципы какие-то дурацкие мешают.

— Мне надо дома побыть.

— Настя, какой на фиг дом! Не хочешь в Успенке, давай возле «Перестройки» двушку тебе найду. Будешь на работу пешком ходить, зима скоро, не придется мерзнуть на остановках. И о чем речь вообще? Дался тебе этот магазин! Другого занятия найти не пробовала? По душе.

— В «Айболите» была вакансия, но, наверно, взяли уже человека.

— Ты опять про зоологию свою? Забудь — несерьезно.

— Это моя жизнь, и мне решать, что в ней серьезно, а что нет. Я же за тебя не планирую.

— Еще чего! Я за себя уже все давно спланировал сам, пока ты в памперсах ползала.

— Их тогда еще не продавали. Я писала в штаны.

Погляди-ка на нее, какие мы стали боевые! Дерзит на каждом шагу, вот тебе и цыпленок. Так хотелось ее затащить в машину и скорей увезти, а дома отшлепать прямо, а потом это же самое место зацеловать. Точно, старею, никогда так слюни не распускал на милую мордашку. Да тут другое еще, где-то в душе саднит, что она мне чистенькой досталась, ни с кем до меня не была, и отдавать ее сразу никому не хочется.

Впрочем, я на «любовь до гроба» и не рассчитываю, трястись над ней потом — с кем она, да где она, этого геморроя мне не надо, а запугивать ее не хочу. Ларку я в свое время сразу поставил на место, чуть чего — сидеть! А здесь даже хочется обойтись без поводка. Захочет уйти, пусть идет, держать я не буду. Но это потом пусть идет, не сейчас, конечно. Сейчас, я ее отпустить не могу. Она мне нужна. Будоражит душу, заставляет играть кровь. А что еще надо мужчине от женщины?

Настя.

Мне надо остаться одной, просто посидеть в своей комнате, слушая этот нудный дождь за окном четвертого этажа, и попытаться уложить в голове все, что недавно случилось. А я ведь чуть было не согласилась уехать с Володей обратно в Успенку, но пришло чувство, что надо сделать передышку, просто оторваться от него на некоторое время и будто посмотреть со стороны.

И что я тогда пойму? Как только увижу его снова, так у меня сердце будет рваться навстречу и только одного надо, чтобы он обнял и держал возле себя долго-долго, бесконечно. Но это же невозможно. Тем более с ним так не может быть, хотя он сказал, что сейчас один и с женой уже не живет. Я сама себе делаюсь противна, когда представляю, что сошлась с женатым мужчиной. Это уму не постижимо! Если бы мне сказали раньше — ни за что бы не поверила в такую клевету. Это подло! И вот ничего же, и поехала с ним и на все согласилась, даже сама захотела. А на что потом надеялась?