Девочка и призрак

– У тебя нет бабушки, – ответила наконец мама. Она стояла к Сурайе спиной. Нож вдруг опять пришёл в движение. Размеренное «клац-клац-клац» вновь застучало по деревянной доске: мама нарезала лук с морковью для курицы «маса кичап».

Сурайя нахмурилась.

– Не-воз-мож-но, – проговорила она. Девочка недавно узнала новое слово и очень старалась, произнося его осторожно и с превеликим удовольствием. – Бабушки есть у всех. Не может быть, что у тебя нет мамы.

– Разумеется, она была, – ответила мама. – Но её больше нет. Уже очень давно.

– Она умерла? – Теперь, в полные пять, Сурайя понимала, что такое смерть. Она уже выросла из четырёхлетней малышки.

– Да.

– Но какой она была? – Сурайя с интересом наклонилась вперёд. Рисунок был забыт, незакрытые фломастеры постепенно высыхали на столе. – Как выглядела? Каким было твоё детство? Вы…

Сурайе пришлось замолчать: мама со стуком положила нож на тумбу и, резко повернувшись, посмотрела на нее. В это мгновение она напоминала небо перед самым началом дождя на рисовой плантации: тёмное и мрачное из-за сгустившихся грозовых туч. Однако когда мама заговорила, голос был спокойным и ровным. Каждое слово разрезало воздух, словно нож, которым она только что работала.

– Мы не говорим о твоей бабушке, – сказала она.

И речь о ней и правда больше не заходила.

Глава четвёртая. Девочка

– А ЧТО ТЫ СЕЙЧАС РИСУЕШЬ? – спросил Розик, карабкаясь на край записной книжки Сурайи, чтобы в неё заглянуть.

Сурайе исполнилось восемь. Она была высокой и худощавой. От постоянного пребывания на солнце кожа приобрела красновато-коричневый оттенок. На губах играла широкая улыбка. Тёмные волосы падали на страницы блокнота. Она склонилась над ним на кровати, быстро водя ручкой. Сурайя в последнее время не использовала ни карандаш, ни мелки: только чёрную пасту. «А если ошибёшься?» – спрашивал Розик, но она лишь отмахивалась: «Никакие это не ошибки, а новые возможности».

– Тсс, Розик, – произнесла она рассеянно. – Не отвлекай, – Сурайя видела рисунок, даже когда закрывала глаза. Словно он был выжжен на внутренней стороне век. Она знала, что, если сосредоточится, сможет перенести его на бумагу.

Розик пожал плечами.

– Как пожелаешь, – сказал дух, устраиваясь на подоконнике в лучах солнца. Кузнечик вытянул длинные ноги, чтобы тепло укрывало всё тело.

Сурайя была настолько увлечена движением ручки, ловко выводя подводный мир бурлящего океана и изгиб мерцающего русалочьего хвоста, что не сразу уловила доносящиеся в открытое окно звуки. Подняв наконец глаза, она увидела вдалеке стайку деревенских ребятишек – мальчишек и девчонок примерно своего возраста. Они неуверенно ехали среди деревьев на подержанных велосипедах, которые пока ещё были им не по росту. Этих детей она знала с самого рождения. Кирана с широкой улыбкой и копной тёмных кудряшек; низенькая Ариана с короткой стрижкой, беспрестанно шмыгающая носом. Эти двое вечно ходили под ручку и шёпотом делились друг с другом секретами. Айман, старший брат Арианы, с лохматой головой и постоянно меняющейся картой шрамов и синяков, полученных во всевозможных приключениях. Дэвид, который однажды прославился, прогнав змею с площадки, подальше от компании испуганных малышей. И Фэрис, который как-то безуспешно попытался взять Сурайю за руку в очереди за мороженым, а потом старательно отводил глаза при встрече.

Отбросив велосипеды в сторону, они смеялись и вопили так беззаботно, что Сурайя вздрогнула. Грудь пронзила странная боль. Она видела этих детей каждый день. Сидела с ними в классе. Знала их имена, семьи, болячки на коленках. Вот только в её присутствии не было такого духа товарищества, беззаботной дружбы, которой они делились сейчас. Кирана склонила голову к Ариане. Дэвид запросто положил руку на плечо Фэрису. Айман сыпал шутками, веселя компанию. На мгновение Сурайя представила себя рядом с ними и задумалась, каково быть одной из них.

Розик соскочил с подоконника и запрыгнул к ней на кровать.

– Сурайя.

– Хмм? – Она едва обратила на него внимание, продолжая витать в облаках и наблюдать за детьми, играющими среди деревьев в догонялки.

– Сурайя.

– Что, Розик? – Она взглянула на него. – Проголодался?

– Нет. Ты знаешь, я не ведаю голода. Я дух. Твоя кровь нужна лишь для привязки.

– Точно, – кивнула девочка. С последней прошла всего пара недель. Забавное дело: в первый раз Сурайя представляла привязку как магический ритуал. Она ждала разноцветных искр, электричества, проносящегося по венам, и ощущения чего-то грандиозного. В действительности же привязка скорее напоминала чистку ушей: раздражающая необходимость, мелкое неудобство, которое нужно пережить, чтобы всё и дальше шло свои чередом. – Тогда в чём дело? – Она снова склонила голову над блокнотом, пытаясь прогнать упрямое, протяжное послевкусие тоски на сердце.