Девочка и Звезды (ЛП)

Зен выбрался из волн и, взобравшись на огромные утесы, обнаружил, что Мокка добралась туда раньше него и уже поставила свою палатку. Зен спросил, можно ли ему войти, потому что ветер был для него чужим и жестоким. Мокка знала ветер, как знала себя, и позволила мужчине войти внутрь, потому что знала — снаружи он умрет.

Зен принес из-под воды рыбу и поел, чтобы восстановить силы. Мокка спросила, можно ли ей поесть, потому что море было ей незнакомо, лишь изредка показывая свое лицо. Зен знал воду, как самого себя, и позволил женщине поесть, потому что она знала только голод.

Хуа и Айики были наименьшими из всех богов, не разговаривали и не касались друг друга, но дети их разумов стали бродить по всем уголкам мира, и их работа была по-своему столь же могущественной, как и любая другая в небе или в море.

Все, кто ходят по льду, подражают Зену и Мокке. Никто не выживет там один, потому что ветер жесток, а море — чужое. Всем их детям преподают этот урок еще в колыбельных шкурах. Забыть его — значит забыть себя. Забыть его — значит уйти в лед раньше времени.

ЛЯЗГАЮЩИЙ ЗВУК ВЫРВАЛ Яз из глубин ее сна. Чужой шум. У Икта было мало металла, а то, чем они владели, досталось им от жрецов Черной Скалы: железные булавки, которые можно было вбить в лед там, где кости не справились бы с задачей; лезвия ножей для тех, кто смог добыть товары, необходимые для обмена на такие вещи. У дяди Яз был железный нож, но его купил ее дед вместе с рогом нарвала и кучей шкур туарка длиной с него самого. Тем не менее, Яз и раньше слышала звук металла о металл: он лязгал.

ЛЯЗГ

Яз резко села и прижала к себе одеяло. Со всех сторон сидели ее товарищи, новенькие, вспоминая, где они находятся, и понимая, что они понятия не имеют, что делать, пока кто-нибудь не придет и не скажет им. Яз подтянула ноги и обхватила себя руками, сражаясь не с холодом, а с воспоминаниями о вчерашнем дне.

Лязг прекратился, но Арка так и не появилась.

— Что это было? — спросила Майя.

— Это чтобы разбудить дневную смену. — Турин зевнул и потянулся. — Не то, чтобы у нас здесь были дни и ночи. Но Тарко любит порядок.

— Итак, мы проснулись. — Огромный Као стоял перед звезда-светом, отбрасывая на всех тень. — Куда мы пойдем завтракать?

Остальные ухмыльнулись, но ответный хмурый взгляд Као показал, что он не шутит, и теперь, когда Яз подумала об этом, она обнаружила, что проголодалась. Она подошла ведру, стоявшему в дальнем конце барака, зачерпнула воду сделанной из шкур чашкой и напилась. Ведро было сделано из неизвестного ей вещества. Вода была чистой на вкус, но все здесь было странным, все казалось неправильным.

— А куда делись те, кто помоложе? — внезапно спросила Куина.

— Попали в руки к Запятнанным, — тихо ответил Турин.

— Она сказала нам это вчера. Женщина со шрамом на лице… Арка. — Као усмехнулся, хотя Яз не могла сказать, то ли из-за глупости Куины, то ли из-за неприязни к Арке, то ли из-за того и другого.

— Но почему? — настойчиво спросила Куина. — Почему все мы здесь почти взрослые, а все молодые… никто из более старших… с пятнами?

— Хороший вопрос. — Турин закрыл ответ Као поднятой рукой. — Все дело в том, как устроена яма. Вентиляционные отверстия формируются, растягиваются и скручиваются по мере того, как лед течет, а затем пустеют, когда тепло находит новый, более прямой путь к поверхности. Есть много путей вниз, и иногда то, где человек падает, зависит от того, насколько он тяжелый. Шахты сортируют их, как… — Он пошевелил пальцами, словно пытаясь вытащить хорошую аналогию из воздуха.

— Как рыбу в сортировочной корзине, — предложила Майя.

Яз и Куина хмыкнули. Хорошо сказано. Если в сортировочной корзине рыболов правильно встряхивает улов, самая крупная поднимается наверх, а мелкая рыбешка оказывалась внизу.

Дверь с грохотом распахнулась. Арка сунула голову внутрь.

— Пошли есть! — Она с упреком посмотрела на Турина. — Ты же все это знаешь. Прояви инициативу.