Девочка, я о тебе мечтаю

Постучал и стал ждать. Спустя время дверь открылась, на пороге появилась заспанная бледная Катя. Судя по её лицу, опять рыдала и вырубилась без сил. И лекарства не очень-то ей помогают.

— Привет, — замялся я на пороге.

Что говорить-то вообще? Нет, я, конечно, общался с девушками, но вот что касается Кати… Я теряюсь. Не знаю, что может быть ей интересно. И шутки тупые не пошутить, ибо ситуация неподходящая. Завтра сложный день для неё — похороны.

— Привет, — вяло отозвалась она и остановила равнодушный взгляд на мне.

— Ты спала? Я разбудил тебя?

— Да.

— Извини.

— Извиняю.

Повисло молчание. Я почесал затылок, потом вспомнил, что я же не с пустыми руками пришёл.

— Я тут тебе… еды принёс, — сказал я, протягивая ей бургер в обёртке и банку колы.

— Зачем?

— Я понимаю прекрасно, какая фигня у тебя творится на душе, — произнёс я так, как чувствовал. — И аппетита нет тоже по понятным причинам. Но питаться надо, а то завтра на ногах стоять не сможешь. Может, хотя бы фастфудной гадости захочешь? Я люблю иногда. Прям так, знаешь, хочется бургер, пусть и папа потом ругается… Ну, вот.

Катя молчала, но в её глазах замелькали какие-то эмоции. Прочесть мне их не удалось, но я рад тому, что хоть немного её отвлёк от переживаний, даже если в этот момент бесил её жутко.

Она машинально забрала бургер и газировку и снова подняла огромные грустные глаза, в которых сейчас я увидел удивление.

— Ты купил его для меня?

— Нет, — цокнул языком я. — Просто не доел и решил принести тебе.

Она растерянно захлопала глазами.

— Разверни — он даже надкусан.

Я оставил её с этими мыслями наедине и ушёл к себе. Может, мне удалось повесить интригу, и она действительно его развернёт, а потом, купившись на вкусный запах булки с котлетой, съест его?

Закрыл дверь за собой и опёрся о неё спиной.

Фух. Какой-то бред я нёс. Но как вышло…

Дверь Кати тоже хлопнула, но дальше, как ни вслушивался, ничего конкретного не слышал — звука чавканья не было точно!

Зато, когда вышел из душа, перед тем как отправиться на тренировку, услышал, как играет музыка её телефона.

Застыл на месте с полотенцем в руке и стал вслушиваться. Если в доме тихо, как сейчас, то частично слышно, что она будет говорить.

Я подошёл к стене, что разделяла меня и её, припал к ней ухом и откровенно подслушивал.

— Привет, Дим, — слышался глухой голос Кати через стенку. — Я спала. Никак я. Как сам думаешь? Да, завтра уже. Пью лекарства, иначе бы давно с ума сошла окончательно. Слушай, Дим, извини, но мне не до болтовни. Нет, приходить не нужно, я никого видеть не хочу. Не обижайся, но сейчас ни до кого. Пока.

Наступила тишина. Видимо, Рыжая трубку повесила.

Я отлип от стены и сжал кулаки.

Опять этот Попов!

Нет, его рожа так и просит кирпича!

Лезет со своим вниманием ещё… Больно он тут нужен!

Впрочем, Катя его вроде как отшила.

Возможно, потому, что ей действительно сейчас плохо и ни до кого. Но Попов явно много на себя взял, сказав, что Катя достанется ему и вообще практически в его руках.

Брехло!

Надо ему брехалку-то подправить!

Ну, погоди, Попов. Посмотрим, кто из нас будет смеяться последним.

* * *

Вечером ей звонила какая-то подружка, и она с ней говорила дружелюбнее и дольше, из чего я сделал вывод, что Дима всё же не входит в круг её близких людей.

После ужина, на который Катя снова не спускалась, увидел в ведре обёртку от бургера и пустую банку из-под колы.

Самодовольно улыбнулся.

Катя приняла мой подгон и всё съела.

Может быть, шанс подружиться с ней у меня всё же имеется?

Катя

Сегодня я чувствовала себя особенно странно.

Как будто я — не я, как будто от меня ничего не осталось.

В общем, всё так и было. Вокруг всё чужое — обстановка, люди, предметы.

Чужой дом, чужая жизнь.

Таблеток успокоительного выпила сегодня больше — чтобы не падать в обмороки во время соблюдения традиций.

Как я выглядела, мне было все равно. Голову помыла, и ладно. Проводила гигиенические процедуры как на автопилоте — почистить зубы, принять душ, заплести косу. Иногда ещё что-то ела, кажется. Из еды почему-то запомнился только бургер от Романа.

Зачем он мне принёс его, я не знаю. То ли снова насмехался в своём стиле, то ли родители надоумили, то ли кто е, щё.

Чёрное платье в моём гардеробе нашлось лишь одно, но больше мне и не надо. Волосы оставила лежать по плечам и спине. Больше ничего иного надевать не стала, взяла только сумочку, куда положила платок.

Всё подготовили без меня. Отец Романа оказался добрым мужчиной, и всё организовал сам, не спросив с меня ни копейки. Я не знаю, какими словами его благодарить. Он спас и меня, и…бабушку. У неё будет своё место, подписанное, хорошее… Это слабое утешение, но всё же…

В дверь постучали. Я дёрнулась, понимая, что это значит — пора. Пора отдать её земле.

Я словно робот дошла до двери и открыла её. На пороге оказался Рома — в костюме, без привычной ухмылки. Словно повзрослел вдруг. Но я не куплюсь на эту обманку.

— Кать, папа прислал за тобой, — сказал он, оглядывая меня, словно боялся, что я прямо сейчас упаду на пол и начну закатывать истерику. Не начну. Это всё уже не имеет смысла. — Пора ехать.