Девочка, я тебя присвою. Книга 2

Пока мы шли мимо палат, в которых лежали бледные, зачастую, бесчувственные люди, подключенные к сотням медицинских аппаратов, мое сердце совсем сошло с ума от боли и волнения и грозилось выскочить из меня и улететь птичкой быстрее меня к нему, к Архипу.

Когда же я увидела его в окошке палаты, то сразу же поняла, что мне стало еще хуже, хотя казалось бы хуже быть не может. Может…

Он был таким разбитым, белым как больничная стенка, таким беспомощным, что сердце едва не разрывалось. Я приложила сухую ладонь к губам и тихо плакала.

— Он…дышит? — спросила я сквозь слезы шепотом.

Медсестра, которая стояла чуть позади меня, ответила:

— Да. На искусственном дыхании. Сам пока не может.

— Он сможет?

— Надеемся, что да.

— Сможет, — уверенно сказала я сама себе и приложила ладони к стеклу, словно пытаясь прикоснуться к нему. Так хотелось просто чувствовать его, тепло его тела, слышать дыхание и знать, что он просто есть. Мы такие дураки, что ничего не умеем ценить вовремя. Все торопимся куда-то, нам все кажется, что у нас еще полно времени и слишком много проблем, чтобы наслаждаться жизнью. А она вот так быстротечна… Сегодня ты есть, здоров и бегаешь, тоскуешь по любимой и крадешь ее поцелуи, а завтра лежишь без сознания под кучей трубок и не можешь сам дышать…

— Так вот ты какая, Кристина, — услышала я позади себя мужской голос и мы с медсестрой встрепенулись.

Я резко обернулась и встретилась с синими глазами высокого статного мужчины. Мне не нужно было представлять его — он был взрослой копией своего сына. Это отец Архипа. Позади него топталась невысокая шатенка, видимо, мама Ветрова. Даже не представляю, что сейчас они переживают… Хотя, наверное, тоже, что и я сама — боль, смятение, отчаяние.

— Здравствуйте, — сказала я негромко, пока мужчина и женщина меня разглядывали.

— Кажется, мы просили никого не пускать к палате нашего сына? — холодно сказал мужчина, повернувшись к медсестре, которая тут же с виноватым видом опустила голову.

— Да, простите…

— Особенно этот запрет касается юной леди. — Холодные синие глаза остановились снова на меня.

Он хочет запретить мне приходить сюда? Разве я не имею право быть рядом с тем, кого люблю? Пусть так, через стекло, и на одну минуту в день. Но… страшно о таком думать, но вдруг это последние минуты, когда я могу его просто видеть?

По щекам побежали слезы обиды, беспомощности, молчаливого крика.

— Да, я помню, но…

— Оставьте нас, — грубо перебил ее отец Архипа, который не спускал глаз с меня. — С вами мы поговорим позже.

— Простите… — прошептала я ей. Теперь, кажется, ее накажут из-за меня…

— Извините, — кивнула медсестра господам, кинула на меня короткий взгляд и ушла вдаль по коридору.

— Ты больше никогда сюда не придешь, ты поняла? — обратился ко мне мужчина.

— Но почему? — осмелилась спросить я. — Я люблю вашего сына.

— Она еще спрашивает, — хмыкнул мужчина. Каждое его слово сквозило холодной яростью. — Любит она… Ведь из-за тебя нашего сына превратили в отбивную, и неизвестно теперь, выживет ли он вообще! Вот чего стоит твоя любовь, красавица.

— Но я не виновата ни в чем, — ответила я ему. — Я просила, умоляла Архипа не ходить к Максиму. Он меня обманул и ушел… Я пыталась не допустить, но не смогла его остановить.

— А нечего было своим красивым хвостом крутить перед двумя парнями!

— Олежа, перестань, — положила на плечо мужчины свою ладонь женщина. Она смотрела на меня без враждебности. Было видно, как им обоим трудно сейчас, но они держались. — Девочка тут не виновата…

— Виновата! — прибил меня папа Архипа. — Ты виновата, что наш сын…такой теперь.

На этих жестоких словах я закрыла лицо руками и просто разрыдалась.

Как мне самой было тяжело, что эта драка случилась из-за меня, но еще тяжелее, когда родители твоего любимого мальчика, который теперь находился на грани жизни и смерти, винят в этом тебя…

— Олег, ну перестань, что ты такое говоришь…

— Наталья, замолчи! — пригвоздил и жену папа Архипа. — Не влезай. А ты… Пошла вон отсюда, и чтобы больше я тебя тут никогда не видел.

Пару секунд я стояла как прибитая мешком. Так больно, обидно, так унизительно мне еще никогда не было. Казалось, больнее уже просто некуда, но у отца Архипа получилось…

— Ты глухая, девочка? — процедил мужчина, видя, что я не двигаюсь с места, а снова прилипла к окну, пытаясь через стекло погладить того, о ком так стучало мое сердце и умоляло его жить. Я хотела запомнить хоть что-то о нем… Был велик шанс, что я больше никогда его не вижу. Даже если Архип выкарабкается, во что я верила изо всех сил, я даже готова была умереть ради этого, предложи бы мне такой обмен небеса, но мы вряд ли уже свидимся. Отец Архипа и Владимир наверняка уже подготовили мой отъезд в монастырь. Туда, где Архип меня уже не найдет…

— Прощай, мой хороший, — шептала я ему, не обращая внимания ни на кого. Знала, что он не услышит, но так хотелось это сказать… — Живи, живи, пожалуйста… Может быть, я когда-то еще увижу тебя. Но…

Я заставила себя отойти от окна и начать передвигать ноги к выходу.